- Пожалуйста, уйди из моей гримёрной.
- Ладно, Софи, я знаю, что не должен был говорить этого…
- Выйди.
- Но Софи, что ещё я мог подумать?! У тебя ведь столько денег, что непонятно, на что их может тратить один человек!
- Убирайся! – Софи редко повышала голос, но это был как раз тот случай.
- Ну хорошо, - Серёжа поднялся со стула. – Мне жаль, что я задел твою гордость.
Софи больше ничего не сказала и не смотрела, как он выходит, только слышала, как тихонько щелкнул дверной замок. Несколько минут она смотрела в окно в сгустившейся тишине, а потом начала с остервенением отдирать пластырь от пальцев. В последние дни она действительно много играла (хотя, какой там, давайте уж будем честны, она играла всё время), и на пальцах образовались болезненные мозоли. Но она не могла допустить, чтобы Крис увидела её заклеенные руки, не могла выйти на сцену в таком виде. Она знала, что будет очень больно, и это даже радовало какой-то тёмной извращённой радостью, потому что могло отвлечь от мыслей. От мыслей об обиде, которую нанес близкий человек, о собственном одиночестве, об Александре Анатольевиче, и, наконец, от мыслей о своем неудержимом чувстве к молодой девушке, дочери её учителя.
«Она будет в зале. В прошлую субботу я ещё не знала о её существовании, а сегодня, зная о её присутствии, дергаюсь ещё больше, чем перед выпускным концертом».
Мысли путались, мысли бежали с огромной скоростью, и Софи вдруг улыбнулась: «Она придёт. Она снова придёт на мой концерт».
Её пальцы были свободны от пластыря, и Софи достала из кармана то кольцо, которое носила с собой всё это время. Крис сказала ей тогда: «Будь осторожна и береги его, потому что пока это наша единственная зацепка. Но я уверена, что если ты нашла своё кольцо, то где-то должно быть и моё».
Кольцо легко налезло на её безымянный палец, словно всегда должно было быть там. Словно недостающая деталь.
Словно частица её самой.
«И даже если это просто самообман, Господи, пожалуйста, пусть он продлится подольше…».
22
Концерт прошел на ура. Наверное, даже ещё успешнее, чем премьерный. Во всяком случае, Софи казалось, что рукоплескания насыщеннее и громче, они словно затопляли собой всё вокруг, затекали в уши, оглушали, пульсировали в висках, бились в унисон с сердцем. Софи не могла видеть Крис со сцены, но от мысли, что она тоже аплодирует где-то в зале, в её груди что-то вспыхивало, взрывалось. Она, возможно, впервые не думала об Александре Анатольевиче в тот момент. Впервые другой человек заставил его потесниться. Но, конечно, Софи не отдавала себе в этом отчет. Она просто улыбалась и чуть склоняла голову, и ей хотелось скорее уйти со сцены, чтобы увидеться с Крис.
И вышло так, что эта встреча преподнесла ей неожиданный сюрприз. Они с Крис не виделись три дня, и до этого Софи не подозревала, что три дня могут продлиться так долго. Она играла как проклятая, как чокнутая, нервируя соседей, но это позволяло ей забыться, а значит, остальное не имело значения.
Она не видела Крис три дня, и, встретившись с ней после концерта, испугалась, что уже не сможет оторвать взгляда. На девушке была темно-синяя кофта с большим декольте, подчеркивающая цвет глаз и белизну кожи. Её голые плечи казались фарфоровыми, и желание прикоснуться к ним кончиками пальцев было нестерпимым.
«Боже, какие плечи…», - только и смогла подумать остолбеневшая Софи, прежде чем у неё перехватило дыхание.
А потом случился тот самый неожиданный поворот. Они снова зашли в гримёрку к Софи, и Александр Анатольевич предложил Софи поехать к ним домой.
- Э-э-э… Но уже поздно, - слабо возразила Софи.
- Значит, останешься до завтра! Конечно, у нас не самые роскошные апартаменты, но нам будет приятно твоё присутствие…
Софи и Крис смотрели друг на друга. Казалось, в тот момент языки отнялись у них обеих.
- Переночуешь в комнате Крис, всё веселее, чем в твоей старой квартире!
«О-ё!» - только и подумала Софи.
- В самом деле! – оживилась вдруг Крис. – Поехали к нам, Софи! – в интонациях её голоса читалось превозмогаемое смущение, уловить которое могла только Софи.
«Опасно оставаться на всю ночь в одной комнате с такими плечами… то есть с такой девочкой… Неизвестно, сколько ещё я смогу сопротивляться, если она и дальше будет бросаться на меня с поцелуями!».
Софи ощутила, что дышать она не в состоянии, а на лицо наползает румянец, и что если она срочно что-нибудь не предпримет, её состояние можно будет прочитать по её лицу.
- Отлично! – воскликнула она, возможно, чересчур громко. – Я согласна!
- Ну, вот и замечательно! – просиял Александр Анатольевич.
«Ох, знали бы вы, о чём я думаю, не звали бы меня в гости! – внутренне взвыла Софи. – Вы ведь убьете меня, если узнаете!».
Собиралась Софи, мечтая провалиться сквозь землю и изредка бросая на Крис косые взгляды. Но Крис эта ситуация как будто уже нисколько не смущала, и она улыбалась чему-то своему.
«Я в западне, и нет мне спасения!».
Когда они приехали, Крис приготовила ужин на скорую руку, пока Софи и Александр Анатольевич болтали в зале. За разговором Софи даже на какое-то время отвлеклась от мыслей о том, как глубоко она влипла. Всё-таки очень приятно было снова общаться с учителем, с единственным человеком, который всегда понимал и поддерживал её. Софи почти забыла его смех, чуть хрипловатый и тёплый. Почти забыла своё мятущееся детское желание о том, чтобы он обнял её. Своё желание отпустить себя, перешагнуть официальную дистанцию, открыть настоящие чувства. Софи часто задавалась вопросом: «А было ли когда-нибудь такое желание у него?». Но как бы там ни было, грань никогда так и не была преступлена. Учитель и ученик. Ничего больше.
- Посмотри, Софи, какая умница моя дочка! Она готовит просто пальчики оближешь! – сказал Александр Анатольевич, когда Крис принесла в комнату блюдо с чем-то дымящимся и вкусно пахнущим.
Крис от этих слов ярко вспыхнула, а Софи спохватилась, что нужно помочь накрыть на стол. Ей было одновременно приятно и очень неловко, что вокруг неё столько хлопот. Она привыкла быть одна.
«Когда-то я мечтала стать частью этой семьи. Приходить в этот дом, вот так сидеть за столом. Но почему только сейчас? Почему это случается так поздно?».
23
Комната Крис была просторной. В детстве, во время своих визитов сюда, Софи никогда не заходила в эту комнату. Тогда, до рождения Крис, это была спальня её родителей. После смерти жены Александра Анатольевича комната какое-то время пустовала, а потом стала комнатой повзрослевшей Кристины.
Софи с любопытством оглядывалась. Светло-бежевые шторы и такого же цвета палас. Обои с бледными маленькими цветочками. Уютный ночник. На стене картина с героями какой-то сказки, но Софи не могла вспомнить, какой. Много книг. Книги были везде: на столе, на полках, на полу, на прикроватной тумбочке. Широкая кровать. На кровати Софи задержала взгляд дольше положенного и не сразу сообразила, что Крис что-то говорит ей:
- У меня на потолке звезды.
- Что?
- Звёзды. Фосфорные, - Крис вдруг рассмеялась, наверное, выражению лица Софи. – Увидишь, когда потушим свет. Это очень красиво!
Софи подняла голову и разглядела на потолке едва различимые маленькие и большие звездочки, почти сливающиеся с потолком. Это подняло в душе странное, как будто давно забытое чувство.
- Надеюсь, тебя не смущает, что мы будем спать в одной кровати? – спросила Крис, понизив голос. – Она довольно просторная. Когда-то на ней спали мои родители, а теперь папа спит на диване в зале, а я… здесь.
Софи откашлялась. Возникло дикое желание покурить, но она подавила его.
- А что, меня должно это смущать? – спросила она как будто с вызовом.
- Н-нет… – сразу смутилась сама Крис. – Просто мне пришла в голову одна мысль, и я хочу её проверить… Быть может, если ты поспишь в моей кровати, ты увидишь мои сны? Быть может, тогда ты всё поймешь, а, Софи? Как думаешь, это возможно?