Еще накануне они договорились, что Софи придет к ней в гости, но Крис хотелось сейчас же еще раз поговорить об этом, уточнить каждую деталь, окончательно убедиться, что она придет, что ничего не изменится самым подлым образом в самый последний момент.
- Да-да, я поняла, в пять уже буду у тебя, - улыбалась Софи. То есть, Крис, конечно, не видела, что она улыбается, просто слышала по голосу, почти ощущала эту улыбку, и ей хотелось самой прыгать от радости. - Мне уже не терпится отдать тебе подарок.
- У тебя есть подарок? - искренне удивилась Крис.
- Конечно, есть, глупая ты девочка! Не знаешь что ли, что на дни рождения ходят с подарками?
Крис засмеялась и подумала: “Ты только приди, и это будет лучшим подарком”.
Положив трубку, Крис еще долго улыбалась. Однообразие последних дней и недель как будто стёрлось, уступив место радостному ожиданию чего-то волшебного, нового, необычного.
Софи опоздала всего на десять минут, но Крис уже вся издёргалась и собиралась набрать её номер. У отца как назло сегодня была репетиция до девяти, поэтому девушка сидела одна дома. Нервничая, Крис постоянно пила вишневый сок, купленный для ужина, и сама не заметила, как пакет опустел. Она то и дело бегала в туалет, но все равно наливала себе очередной стакан. Она считала себя глупой, смеялась над своей девчачьей трусостью. Но даже в этом странном состоянии на грани помешательства чувствовала себя необъяснимо счастливой.
Когда Крис открыла дверь, Софи стояла на пороге и улыбалась. В её улыбке было что-то простое и безыскусное, как в только что сорванном полевом цветке, и Крис изумилась тому, что кто-то мог счесть Софи высокомерной.
- Привет, Кристи, - только и сказала она, и Крис заметила снежинки, нашедшие последний приют в её волосах.
- Я… я так рада, что ты наконец-то пришла, - пробормотала девушка, пропуская Софи в прихожую.
- Извини, что заставила тебя ждать, - Софи разулась и разделась, как будто нарочито медленно, как будто противореча собственным словам, как будто оттягивая что-то. И только тогда Крис с удивлением заметила, что Софи тоже волнуется. И это было ей приятно.
Потом Софи вдруг как-то резко выпрямилась, и Крис заметила небольшой белый конверт в её руке. Софи смотрела на неё немигающим взглядом, и в этом взгляде была усталость и некое смирение. Как будто Софи долго боролась, измучилась и решила принять свою участь.
- Это мой подарок, - сказала она, протягивая Крис конверт. – Ты можешь не принимать его, если не хочешь…
Крис ощущала биение сердца где-то в кончиках пальцев, когда брала конверт. Она гадала, что же такого там может быть внутри, от чего она могла бы отказаться? И есть ли вообще в этом мире что-то, что она не захотела бы принять от Софи? Она думала, что нет. Она была уверена, что нет.
В конверте лежала открытка с изображением девочки, обнимающей единорога. Крис улыбнулась, умилённая тем, как Софи учла её вкусы даже в этом. Она хотела высказать это вслух, но, заглянув внутрь открытки, лишилась способности не только членораздельно выражаться, но и адекватно мыслить.
Заметив её реакцию, Софи перепугалась и начала нести какую-то чушь, а Крис, не помня себя, смотрела на два авиабилета. Это были билеты в Стокгольм.
Крис помотала головой на случай, если всё это ей снится. Но картинка от этого не утратила четкости. Тогда Крис решила, что она просто чокнулась.
- Или вишневый сок был отравленным… – произнесла она вслух.
- Чего? – не поняла вконец обеспокоенная Софи.
Крис вдруг рассмеялась и сама же отметила, что есть в этом ее смехе что-то истерическое. Она хохотала, пока не пришла в себя, пока не осознала до конца то, что только что произошло, пока не позволила впустить в себя эту радость, не позволила ей наполнить себя, жить в себе.
- Господи, Софи! Я так счастлива, что не знаю даже, что сказать! Это лучший подарок в моей жизни!
- Счастлива? Правда? – Софи робко улыбнулась, и снова было в её улыбке что-то наивное, по-детски трогательное.
- Ну, конечно, счастлива! Так счастлива, что мне даже неловко… Ведь такой подарок стоит денег, и немалых…
- О, все это пустяки, - отмахнулась Софи. – Об этом не волнуйся. Главное, чтобы тебе пришлась по душе моя идея.
- «По душе» - это не то слово! Софи, я же с ума от радости сойду! Но подожди… Как же ты решилась на это? С чего вдруг такая перемена?
Софи опустила взгляд. Помолчала некоторое время.
- Ну… я просто подумала, что только так у нас появится возможность узнать правду. Все ниточки ведут в Стокгольм, ведь так? И пока мы здесь, мы стоим на месте.
- Значит, ты все-таки веришь мне, глупая Софи? И только притворяешься, что всё это ерунда? В глубине души ты всегда верила.
- Да. Я верю тебе. И для меня это не менее важно, - проговорила Софи на одном дыхании. – И ещё кое-что…
- Что же?
- Я больше не буду с собой бороться. Ты нужна мне, Кристи. Нужна рядом. Очень, - и быстро, словно боясь в последний момент передумать, Софи чуть склонилась и поцеловала Крис в губы.
27
Он сидел в пустом классе и не спешил домой. За окном усиливался снегопад, и жестокий ветер пробирался в оконные щели. Фортепианная крышка была поднята, и, положив бездумно руки на клавиши, Александр вспоминал, как двадцать один год назад в этот день была такая же метель.
В тот день он был в консерватории, когда ему позвонили и сообщили, что Машу увезли в роддом. Он помнил своё острое волнение, бритвой полоснувшее сердце, и вместе с тем такую сильную радость, что даже растерялся. Ему хотелось одновременно бежать в припрыжку, плакать, хохотать, звонить родственникам, увидеть Машу, быть с ней, и столько незнакомых ранее чувств поднялись волной, всколыхнули его душу. И в тот момент он, совсем ещё молодой, полный планов и надежд, осознал, что жизнь его никогда уже не будет прежней, что этот маленький ребёнок, готовый вот-вот появиться на свет, наполнит его жизнь новым, неведомым ранее смыслом. И хоть этот момент еще не наступил, он ясно ощущал его приближение, словно сидел на берегу и слышал рокот этой самой огромной волны, ещё не видел её, но уже замирал перед ее значительностью и величием.
Он вызвал такси и все торопил водителя, а тот всё ворчал, что не может ехать быстрее из-за снегопада.
Между тем мгновением и этим была целая жизнь, расстояние в двадцать один год. Для обычного человека это большой путь. Александр думал, что он сделал и не сделал в этом пути, к какому результату пришел? А главное: что сказала бы Маша?
Кристина была уже взрослой девушкой, и все, что мог сделать Александр как отец в плане её воспитания, он уже сделал. Конечно, груза ответственности это с него всё равно не снимало, и Александр понимал, что, возможно, эту ответственность он так и будет ощущать в каждый момент своей жизни. Но все же, что сказала бы об этом Маша? Гордилась бы она дочкой, которую он воспитывал?
Ему важно было знать это, потому что сам он гордился. Потому что, несмотря на все глупости и странные поступки, которые частенько вытворяла его дочь, она была невероятно светлым и добрым человеком. А это, как думал Александр, было важнее многого, если не самым важным.
А если так, то он оказался не таким уж плохим отцом. А быть может даже… хорошим?
Александр посмотрел на часы и решил ещё немного посидеть. Да, он не спешил домой. Он знал, что сегодня к его дочке придет София. И догадывался, что присутствие старика их девичью компанию не украсит.
«Приду попозже. Пора привыкнуть, что Кристина уже давно не в том возрасте, когда я всё время ей нужен».
Но была одна вещь, никак не выходящая из головы в последнее время. Александр задавался вопросом, почему его дочь и София так быстро сблизились? Он всегда думал, что девочкам возраста Кристины лучше и проще общаться со сверстницами, у которых те же проблемы и интересы. Уж не от того ли это, что София так и не повзрослела и по сути ее интересы остались теми же?