Кухонный домашний 3D принтер не хуже, чем в ресторане, напечатает любую еду, начиная от салата «Греческий» до торта «Наполеон». Но это все могут, а я тут один рецептик узнал, как можно сделать королевских креветок. Ничем от настоящих не отличаются. Это вам не крабовые палочки. Вот друзья удивятся! Рассказываю. Значит так. Берёшь белок (белок – он и в Африке белок) триста грамм, добавляешь вкусовую добавку «Королевские креветки», сливочный соус, потом помещаешь всё это… Ладно, быстрее показать, чем рассказывать. Покажу, как гости приедут. Морепродукты в нашем возрасте полезнее, чем мясо.
Утром в дверь позвонили. Для гостей было ещё рановато. На пороге стоял почтальон, держал длиннющий, наверное не короче метра, букет из недавно выведенных, неувядаемых Анютиных Глазок, и подарочный пакет. От Вовки. Не приедет. Понятно. Почтальон повернулся. Я увидел у него на затылке антенну. Ясно, что живого человека в качестве посыльного уже давно никто не использует, тем более что к нам один коронавирус страшнее другого год за годом приходит. Но! То, что почта использует не современных роботов, а ещё тех – из предпредыдущего поколения?! Всё экономить норовят, да не там, где надо. А ведь теперь таких делают – с первого раза и не поймёшь с кем дело имеешь. Даже морщины на лбу, прыщи на носу, седина в ушах и катаракта в слезящихся глазах. Ладно, чего это я по-стариковски брюзжу. Не дело это, тем более юбилей – значит празднование, радость. Твою мать, селебрейшн!
Посидели отлично. Креветки пошли на ура. Галька и Инка вместо себя прислали голограммы-открытки. Оказывается, что живут в разных концах Москвы: одна под Ярославлем, а вторая под Калугой. Это даже не моя ветка метро. Андрюха, как я и думал, и ничего не прислал, и сам не приехал. Эдик сегодня не выходит на связь. Странно, но «Одноклассники» молчат насчёт его здоровья. Выпивали на двоих с Игорем. Говорили. Опять пили. В том числе за Эдика, как за живого. Снова разговаривали. Помянули с нашего класса Димку, Лёху, Ленку, а также Вадика с параллельного класса. Хорошие были люди, жаль, что умерли молодыми, ещё до изобретения прививки от смерти. Её делать надо раз в пять лет. Главное – не пропустить очередной срок. Нам, привитым, теперь жить до ста лет. Если верить рекламе. А как не верить? Жить-то хочется. Вон, один из «Би-2» не привился и всё – в прошлом году распалась группа в связи с непоправимым измерением штатного расписания. Три раза стоя и не чёкаясь выпили под «Полковнику никто не пишет». Не подпевали.
Расходились дольше, чем сидели. Произносили одни и те же слова, договаривались обязательно, непременно встретиться на чьём-нибудь очередном юбилее. Я, честно говоря, думал, что это скорее всего будет на похоронах. Долго жали друг другу руки и всматривались в глаза, пытаясь там увидеть ответы на вопросы, которые не успели задать. Мне даже показалось, что Игорь приехал не сам, а вместо него приехал кто-то другой, не настоящий. Заикался он как-то не так, как обычно, и шнурки завязывал на ботинках не тем узлом. Хотя бывает, что привычки с годами меняются. Об Украине не говорили. О ней или хорошо, или ничего, чтоб не ссориться.
В вечернее окно постучали. Это был знакомый дрон Тихон, ещё парочка дронов летала поодаль, ожидая своего товарища. Дрон сидел на балконе и укоризненно смотрел на меня своими чёрными немигающими глазами. Я в связи со своим юбилеем совсем забыл, что надо его покормить. Сам себя поругал и открыл на подоконнике заслонку беспроводной зарядки. Дрон привычно сел на неё и довольный зажужжал. У них такое бывает. Улетают за радиус управления, сбиваются с пути и так как объём памяти птичий – небольшой, то забывают через время кто их хозяин. Один из таких ко мне как-то на балкон случайно сел. Жалко его стало, дал ему подзарядиться. С тех пор уже года как три прилетает. Вроде бы подружились. Я ему кличку дал в честь волнистого попугайчика, что жил у меня раньше. Ещё в хрущёвке, до заселения в пирамиду на мой этаж, куда живые птицы не долетают.
Пока Тихон заряжался, пообщался с ним. Он рассказал, что от Петровско-Розумовской строят новую линию скоростного метро. Говорят, что через двадцать лет, за каких-то пол часа можно будет на Новый год доехать и выйти на заснеженном полустанке где-то между Вологдой и Череповцом. Как только двери вагона откроются, то не боясь заболеть воспалением лёгких можно будет полной грудью вдохнуть свежего лесного декабрьского мороза, не боясь прилипнуть можно будет прикоснуться языком к металлической входной ручке закрытой на каникулы школы, не боясь утонуть можно будет прыгать и пытаться ногами пробить лёд на ручье у плотины. Не боясь ничего, кроме как опустить ночью ноги с кровати, под которой прячется неизвестно кто, с закрытыми глазами ехать с горки на лыжах. Лишь бы это увидела Полинка – девочка из младшего класса.