Когда всё закончилось, Иллиадар тоже не помнил. Просто в какой-то момент по телу прошла судорожная дрожь, а от боли остались лишь далекие отголоски, заставляющие его непроизвольно вздрагивать.
Он тряхнул головой, пытаясь сбросить непонятный морок. Мысли текли вяло, будто подернутые серебристым туманом. Не успел он толком о чем-нибудь подумать и решить, что делать дальше, как провалился в сон. Вернее, это было больше похоже на обморок, но Иллиадар об этом не знал.
В следующий раз он очнулся днём. В теле до сих пор гуляли отголоски былой боли, но они были настолько незначительны по сравнению с недавно пережитым, что Иллиадар даже толком не обратил на эти ощущения внимания.
Открыв глаза, он моргнул, не сразу осознав, что видит как-то иначе. Вроде бы всё казалось нормальным, но Иллиадар понимал, что это не так. Мир изменился. Например, он видел, что в метрах ста от него в норе копошится какой-то мелкий грызун. Причём воспринимал он его красным пятном, словно «ощущая» глазами горячее тело грызуна. И так всё вокруг. Цвета были совершенно непривычными. И если принять за версию, что красный - это признак жизни, то почему тогда точно так же светился небольшой булыжник на самом краю поляны? Лишь позже виконт узнал, что этот булыжник - тоже живое существо, чем-то напоминающее лягушку.
Вдохнув глубже, Иллиадар попробовал подняться, но с первой попытки ему это не удалось. Опустив голову вниз, виконт покачал головой, только сейчас замечая, что у него слишком длинный нос. Скосив глаза, он попытался как мог разглядеть своё новое приобретение, не совсем понимая, как это всё устроено, но через минуту разобрался, что «нос» - не совсем нос, а скорее сильно выступающая вперед нижняя челюсть.
В этот момент Иллиадар даже поблагодарил судьбу за то, что толком ничего не чувствует. Он был уверен, что любой другой человек на его месте сейчас бы испугался, впал в панику, начал метаться, а то и вовсе скончался бы от испуга. Иллиадару это всё не грозило, хотя мысленно он понимал, что обратно вернуться в таком виде ему теперь «не светит». Стало понятно, почему никто и никогда не видел побывавших в Хаосе. Виконт догадывался, что при таких изменениях дороги назад и у него нет.
Опустив голову, он принялся осматривать себя внимательнее, стараясь получить представление о том, во что превратился. Конечно, полностью себя разглядеть не удалось, но и того, что он увидел, было вполне достаточно, чтобы понять - ничего подобного он раньше не встречал.
Первое, что бросалось в глаза, это тонкое, змееподобное тело с небольшим брюхом. Всё тело было покрыто новой блестящей кожей. Затем внимание молодого человека привлек длинный хвост, очень гибкий и, как ему показалось, наверняка сильный. На руках и ногах - теперь уже лапах - видны были массивные когти, которые с легкостью можно было применять в бою. Что-то подсказывало Иллиадару, что бои в таком месте вполне обычное дело. Лапы одинаковой длины и пусть были, на его взгляд, довольно тонкими, но внушительности им придавали шипы, которыми тоже можно ранить. А еще у него оказалась длинная гибкая шея, с помощью которой он мог оглядеть себя со спины. Вот тут его ждал самый настоящий сюрприз: тонкие, едва не просвечивающие насквозь крылья. Они походили на крылья летучих мышей, которые водились в пещере недалеко от их замка. Самое интересное, если лапы были тонкими, то места, к которым крепились крылья, оказались довольно массивными и вызывающими невольное уважение. Вдоль позвоночника виконт обнаружил уже немного привычные шипы.
В общем, он оказался каким-то змееподобным существом, а судя по тому, сколько места он занимал на поляне, то существом немаленьким. Ему совершенно не было понятно, откуда взялось столько плоти для подобной перестройки его тела. Пусть он и был человеком довольно высоким и крепким, но его веса всё равно не должно было хватить на непонятное существо длиной явно больше десяти метров.
Тряхнув головой, Иллиадар задумался над тем, что ему делать дальше. Захочет ли источник видеть его в таком виде? При этой мысли виконт потянулся к связи. Стоило ему только мысленно ощутить её, как внутри всё взорвалось от громадного количества непонятных эмоций, сметая человеческое сознание и оставляя лишь голые инстинкты.
Рыкнув, он, больше не владея собой, подскочил, шумно вбирая воздух. Связь, заполнившая его до краёв, звала, требовала, чтобы он немедленно оказался рядом с источником. Подняв голову вверх, Иллиадар заревел, а потом, взмахнув несколько раз крыльями, осторожно взлетел. Гибкое и юркое тело буквально распласталось по воздуху, помогая с каждой секундой набирать всё большую скорость. От этого внутри всё запело от радости и нетерпения.