Город мы покидали, целуясь. Казалось, что если хоть на миг потерять чужие губы, то просто исчезнешь. На поляну меня вынесли уже на руках.
Страсть нас настолько захватила, что даже одежду он просто срезал с меня, не снимая. Хорошие, однако, коготки у кэлпи, остренькие – какой бы мягкой не была кожа, она остается кожей, а это весьма прочный материал. И какие только глупости лезут в голову в такой ответственный момент. Хотя, стоит быть честной – я действовала не намного медленее или нежнее. Эта потребность чувствовать, осязать чужое тепло была сильнее любой другой, сильнее самой жизни. Но стоило почувствовать друг друга, кожа к коже, как агрессивная страсть схлынула, а на ее место пришла нежность.
Конец ретроспективы.
Воспоминания о первой близости с желанным мужчиной заполнили сознание полностью. Но это не вызвало очередного приступа безумия и страсти, а лишь наполнило сердце приятным теплом. Хотелось укутаться в объятия Ри и проспать несколько дней к ряду.
Как мы пришли в Академию и зашли в мои комнат, я безбожно продремала. Зато очень хорошо почувствовала теплую воду, когда Ри вошел со мной на руках в бассейн. Плащ ушел ко дну. Ри положил меня спиной на свою грудь и начал аккуратно намыливать, немного массажируя уставшие мышцы. Потом так же аккуратно и нежно промокнул влагу с моего тела пушистым полотенцем и уложил на кровать. И что самое важное – сам лег рядом и обнял, как мне и мечталось. Легкий поцелуй в висок и шепот: «Спи, моя Маленькая Повелительница», - довершили картину идеального дня.
20
Из царства Морфей меня выдернул жуткий звук. Что-то мерзко, до ломоты в зубах, пищало у самого уха. Очень уж этот звук напоминал зуд комара, вот только на несколько порядков более громкий. Желая прекратить пытку, по привычке, попыталась прихлопнуть мерзкую тварь. Но писк лишь усилился, почти переходя в ультразвук.
- Просыпайся, моя Маленькая Повелительница. Пока ты не откроешь свои перкрасные глазки, мерзский звук не прекратиться.
- Что это?
- Общеакадемический будильник. Давай, давай, просыпайся. Через 150 танов начнется Торжественная речь ректора. А тебе нужно еще что-то съесть и привести себя в порядок.
Глаза я открывала с мученическим стоном. Казалось, уснула лишь пару минут назад. Стоило подумать о времени, как перед глазами вспыхнуло число 10. То есть уже прошло 10 тайтов после восхода (это где-то 3 дня по человечески, никак не могу привыкнуть к местным мерам). И как бы я не пыталась оттянуть момент, но вставать все же нужно. Ри давно уже скрылся за дверью гостиной.
Быстро умывшись, я выбрала строгое, глубокого синего цвета, платье. Эллегантный А-силуэт, белый кружевной воротничек и манжеты, вместо корсета – широкий белый пояс, и несколько дюжин мелких жемчежных пуговичек по позвоночнику. Как же хорошо, что Ри рядом, самой мне их ни в жизнь не застегнуть. Стоило мне только подумать о своем чудесном кэлпи, как Ри уже материализовался у меня за спиной, а спустя 5 танов, проведя напоследок рукой по спине, отошел.
- Я накрыл стол в гостиной. Иди, поешь. А я тем временем заплету тебя.
Когда я уже заканчивала свой поздний завтрак, в комнату ввалилась эту сумасшедшая парочка, и главное без стука, как к себе домой. И если бессоную ночь в эльфе выдавала чуть большая бледность, легкий беспорядок на голове и некая небрежность в одежде, то Лити была мало того, что не в духе, так еще и безбожно помята. И, кажеться, местами даже порвана и измазана.
- О, еда! А нам ничего не осталось? – похоже, Азаонэль тот еще наглец и паяц.
- Неуж-то готова уже?
- Осталось только обуться.
- А кем был тот красавчик, что так нагло увел нашу подружку вчера? Не поделишься? – и этот клоун мне подмигнул.
Каким чудом я не обернулась, сама не знаю, ведь еще мгновение назад Ри стоял за моей спиной и поправлял последние шпильки в волосах. Думаю, увидь Аз моего кэлпи, у него были бы другие вопросы. С каждым днем Ри меня все больше и больше поражает своими умениями и возможностями. Особенно вовремя исчизать и появляться. Но об этом я подумаю позже. Сейчас меня ждут напарники и Ректор. Да и вопрос эльфа не стоит оставлять без ответе – не понравились мне его поползновения в сторону моего Ри.
Прожевала последний кусочек нежнейшего печенья, запила его теплым молоком, вытерла губы и только потом посмотрела на эльфа. По резко разширившимся глазам Аза и его застывшему лицу поняла, что мои глаза, как обычно от злости, заледенели, а губы вытянулись в холодную, жесткую усмешку: