- Снежа, мелкая паршивка, куда заныкалась?
- Упс.
Первым порывом было бежать и прятаться. Потом включились мозги. Куда я от них денусь?
Они сидели на новенькой террасе у моря, потягивая густое драконье вино и Калеб вдруг решил ответить на старый вопрос.
- Ты как-то спрашивала меня о моей семье и детстве, а еще об имени. В этой истории нет особой тайны, просто за давностью лет люди успели ее позабыть, а остальные расы утратили к ней интерес. Я жил с нянюшкой, она была стара и уже давно слышала, что та змея...
Она была в услужении его матери с самого детства. Нянюшка хоть и была драконом на четверть, но драконьей силы и магии ей не доставало даже на долголетие. Нянюшка ушла к облакам за год до его совершенолетия. Тот год выдался для юного дракона одним из самых сложных. Его никто не навещал, год полного молчания. Он ел лишь то, что добывал охотой, почти не готовя; мылся в реке и мечтал сбежать из закрытой долины. Через год, на пятнадцатую свою весну, он впервые увидел свою мать и деда.
За ним прислали из дворца. Двое суровых стражникой и сварливая Дама. Стоило драконше увидеть полудикого подростка, как она сморщила свой курносый носик и поджала тонкие, слишком бледные губы. По наметившимся морщинкам, можно было легко сказать, что подобное выражение лица для Дамы весьма привычно уже не одно столетие. Стражники же были бестрастно холодны и суровы. Во дворце его первым делом повели в купальни. Там хмурые служки выскребли жесткими щетками и душистыми мылами.
Его принимали в малой тронной зале. И дед, и матушка пристали в полном своем великолепии. В первый момент юный Рыжик был столь поражен блеском золотой парчи и алым шелком, что толком и не расмотрел лица той, что его родила. В их слова он тоже особо не вслушивался. Закончилось все быстрее, чем Рыжику хотелось бы. Он еще долго стоял в центре зала, смотря на опустевший малый трон.
Тогда Калеб пробыл во дворце неделю. К нему приставили старого вояку, который целыми днями рассказывал, как велик и значим род драконов и какая ему выпала честь родиться в самой славной из симей. Свободолюбивый мальчишка часто сбегал, шастал по темным закоулкам помпезного дворца. По большому счету никому не было до него дела. Вот тогда он и узнал историю своего происхождения.
Несколько столетий до рождения Рыжего на границе Дейгны и Огенелесья (Тогда еще просто Вольных лесов) открылся межмировой портал. Из этой нестабильной, плюющейся молниями дыры вывалелись полуживые, местами окровавленые, охваченные огнем волки. Тогда этому никто не придал особого значения. Они были не первыми и не последними. Вольные леса были дикими, непроходимыми, а главное из-за отсутствия каких-либо источников магии и полезных ископаемых, никому не нужными. Леса были пристанищем малых народностей, отщепенцев и диких оборотней. На Селене давно уже поговаривали, что нужно вычестить Лес от всякой швали и прзвать сей оплот бродяг к порядку. Но нелюдям не было нужды в этих землях. Со своими бы разобраться. Им еле-еле удавалось удерживать население от вымирания.
Люди может быть были бы и рады прибрать ничейные земли к рукам, да роток был маловат. На захват земель сил им еще, быть может, хватило бы, а вот удержать уже нет.
Так что появление новой переменной всем было только на руку. Стоило волкам немного прийти в себя и зализать раны, как их вожак поспешил засвидетельствовать свое почтение главам всех государств и попросить убежища и приют. Они бежали из родного мира, поскольку тот захватили хаоситы – жутки твари. Пришлые уверили, что не стоит переживать о нашествии хаоситов и на этот мир. Монстры не смогут пройти по следам беженцев – на той стороне остались храбрейшие из волков. Остались смертники, которые активировали артефакт и заклинание, уничтожившие всех порождений. К глубочайшему сожелению, в небытие отправился и мир.