Однажды, когда глубокой ночью писательница у кассы перебирала флаерсы, Валерия выплыв из двери танцпола со светящимся мобильным в руке подошла к охранникам и потом, как будто передумав, направилась к писательнице: Вы можете мне позвонить? У меня что-то со звонком... - и продиктовала свой номер. Телефон пропиликал какую-то глупую мелодию и отразил номер писательницы, после чего Валерия удовлетворенно кивнув, сказала спасибо и вернулась на танцпол. И писательница поняла, что она сделала это нарочно, чтобы теперь быть на связи, и долго думала, встречая запоздалых предрассветных клиентов, что эта глупая девка строит ей виселицу - писательница знала, что с лидером шутки плохи - закажет писательницу и никто даже не узнает в какой реке - Москве или Яузе - плавает ее бренное тело... И вдруг мысль о том, что она умрет как отец и сможет наконец найти дорогу к своей погибшей душе заставила ее улыбнуться. Иногда надо делать безумные глупости, чтобы потом на том свете в блаженном раю пить с душою шампанское с ананасами.
Жизнь потеряла Значение без тебя. Но мы встретимся, Даже погибнув в волнах У залива Нанива.
Писательница вспомнила древнюю танка принца Мотоёси и снова улыбнулась.
Чему ты улыбаешься? - спросил большой как медведь охранник, густо зевающий возле своей двери. Так... Представила кое-что... А-а...
Сказать, что писательница ждала ее звонка? Совсем нет. Ее не волновали больше ни женщины, ни мужчины. Она иногда даже представляла, как уйдет в Зачатьевский монастырь - тот самый, на фоне которого она рассказала Анечке свою love story. Писательница не ждала больше ничьих звонков, ощущая внутри лишь мертвенное спокойствие своей неземной ПУСТОТЫ.
Звезда позвонила через несколько дней, когда клуб не работал, и диалог их был до боли банальным.
Свои выходные писательница проводила на даче у Лучика. Они загорали, работая в огороде, и тихими летними вечерами, когда солнце пряталось в sosновом лесу, она закрывалась в каминном зале и утопив себя в глубоком гобеленовом кресле писала свой первый в жизни роман, глядя на мертвые угли камина и иногда разжигая его с Лучиком - запоздалое по сравнению с южным лето наступало медленно и прохладно.
В каминном зале у изголовья широкой кровати стояла громадная круглая лампа, и когда писательница зажигала ее по вечерам, казалось, Луна спускалась на Землю вместе с душою и бессмертно горела, рассеивая бледный свет по каминному залу и освещая шелест дождя и страниц романа, белеющих веером на журнальном столике.
Был странный пасмурный день. Они с Лучиком сажали лук и кабачки, бережно копошась в земле: Лучик лопатой ворошил грядки, а писательница, трепетно вынимая из прозрачного пакета маленький лук размером с лесной орех, мерно втыкала его во вскопанную Лучиком землю, соблюдая дистанцию и присыпая луковицы правой ладонью. И в этот момент ворвался звонок. Писательница сняла вязаную перчатку в земляных клубнях и вынув поющий мобильный из кармана, увидела ее номер.
Это Валерия. Где мы можем встретиться? Нам надо поговорить... Ты где?
«Ты где?»... - сколько раз в жизни писательница слышала этот вопрос и никогда не знала, как на него ответить. Она смотрела на копающего грядки худенького Лучика с океаном в глазах, с трудом доживающего до субботы, когда приезжала Анечка, и думала: если она ответит «нет» - она останется в этом смешном клубе у Красной площади и, может, лидер соблаговолит издать ее прозу. Если ответит «да» - это сулит новые невозможные миражи страданий, которые, может быть, и не почувствует ее мертвое застывшее сердце. Дело шло к тому, что ничто издано не будет, потому как слишком много людей в клубе, не стесняясь присутствия лидера и не боясь гнева ее нечеловеческой зависти, пели восторженные дифирамбы писательнице по поводу ее текстов, которые она разместила в большой литературной библиотеке инета. И лидер как-то странно стала откладывать звонок издателю и все больше продолжала выказывать недовольство, бессмысленно придираясь к работе. И вспомнив все это за один-единственный миг, писательница не сомневаясь объяснила Валерии, где находится дача Лучика, на всякий случай спросив: Надеюсь, ты приедешь на такси? Конечно. А что ты скажешь своей хозяйке? Я скажу ей, что еду к маме... Она живет в Подмосковье. Тогда предупреди маму. Конечно. Буду ждать, - соврала давно никого не ждущая писательница и прервала связь, а потом спросила у Лучика смеясь: Дорогой мой любимый братик... Скажи: твой папочка будет сильно недоволен, если моя хозяйка взорвет его дачу? Лучик оторвался от земли и опираясь на лопату, удивленно посмотрел на писательницу: А что, есть вероятность, что она сбросит бомбу с личного вертолета? Сейчас сюда приедет ее любовница :-) Ты шутишь... Зачем? Увы не знаю... О боже...