С е л е с т и н а. Сынок, это дурацкое правило не всегда верно; я вот могла задержаться еще на часок — и оставить там свой нос, а еще на два — и нос и язык; задержись я, выходит, подольше, заплатила бы подороже.
С е м п р о н и о. Если любишь меня, матушка, не уходи, пока всего не расскажешь.
С е л е с т и н а. Друг мой Семпронио, не могу я остановиться, да и место здесь не подходящее. Идем со мною. Когда придем к Калисто, услышишь чудеса. Посвящать всех в свое дело — значит, лишать его невинности. Я хочу, чтобы Калисто узнал обе всем из моих уст. Конечно, кое- что и тебе перепадет, но благодарность за труды нужна мне полностью.
С е м п р о н и о. Кое-что перепадет, Селестина? Не по душе мне твои слова.
С е л е с т и н а. Молчи, глупыш! Кое-что или все, сколько пожелаешь, столько и дам: все мое — твое! Будем веселиться да наживаться, а уж при дележе не повздорим. К тому же, ты знаешь, старикам надо больше, чем молодым, и особенно тебе, которому все подают горяченьким.
С е м п р о н и о. Кроме еды, мне еще многое нужно.
С е л е с т и н а. Что, сынок? Дюжина шнурков, украшение на шляпу да лук, чтоб ходить из дома в дом голубей постреливать да глазами стрелять в голубок под окошками? Я о девочках говорю, дурачок! О таких, что еще не летают, пойми ты! Нет для них лучшей сводни, чем лук, — с ним куда угодно можно явиться без спроса, как говорится, под благовидным предлогом. Но увы, Семпрснио, — горе той, кто свою честь соблюдает и до старости, как я, доживает.
С е м п р о н и о (в сторону). Вот лукавая старуха! Воплощение зла! Корыстная и скаредная глотка! Хочет и меня обмануть, как хозяина, чтобы разбогатеть. Да не выйдет! Не впрок ей пойдет прибыль! Кто бесчестным путем высоко вознесся, упадет быстрее, чем поднялся! Ох, и нелегко же распознать человека! Труднее, по правде говоря, чем любой товар или животное. Скверная старуха, врунья! Черт меня с нею связал! Лучше бежать от этой ядовитой змеи, чем схватить ее. Да сам виноват! Ничего! Пусть наживается, от обещанного небось не отвертится.
С е л е с т и н а. Что ты говоришь, Семпронио? С кем беседуешь? Отчего позади плетешься? Отчего не торопишься?
С е м п р о н и о. Говорю я, матушка Селестина, что не дивлюсь твоей переменчивости; оказывается, и ты не лучше других. То обещала затянуть это дело, а теперь мчишься сломя голову рассказать Калисто о том, что случилось. Неужто не знаешь, что ценят лишь долгожданное? Чем дольше он помучится, тем больше будут наши доходы.
С е л е с т и н а. Мудрец меняет решения, а глупец упорствует. Иные времена — иные песни! Не думала я, сынок мой Семпронио, что добрая судьба будет мне так благоприятна. Умный посол считается с требованиями времени. А мне к тому же известно, что твой хозяин щедр и несколько сумасброден. Один счастливый день заставит его раскошелиться скорее, чем сотня других, которые он проведет в тоске, а я — в беготне. Стремительная и внезапная радость вызывает волнение, а волнение не дает долго размышлять. К чему же ведет добро, как не к добру, а хорошие вести — не к большой награде! Молчи, глупый, дан уж мне, старухе, делать свое дело.
С е м п р о н и о. Но расскажи скорее об этой красотке, передай мне хоть одно ее словечко. Ей-богу, мне так же не терпится услышать его, как моему хозяину.
С е л е с т и н а. Молчи, дурень! Ты уж и в лице изменился. Видно, в этом деле вкус прельщает тебя больше, чем запах. Пойдем скорее, я и так опоздала, и хозяин твой, наверно, сходит с ума.
С е м п р о н и о. Он уже давно спятил.
П а р м е н о. Сеньор, сеньор!
К а л и с т о. Что тебе, олух?
П а р м е н о. Вон Селеетина и Семпронио подходят к дому, то и дело останавливаются и что-то чертят на земле. Что бы это значило?
К а л и с т о. О болтун, бездельник! Ты их видишь и еще рассуждаешь, а не бежишь отворить им дверь. О всевышний! О всемогущий! С чем они пришли? Какие вести принесли? Она так запоздала, что приход ее стал мне желанней, чем цель ее трудов. О печальный слух мой! Приготовься к тому, что ждет тебя, ибо в устах Селестины кроется теперь исцеление или мука моего сердца! О, если бы провести во сне это краткое время до начала и окончания ее рассказа! Теперь мне ясно, что смертного приговора ожидать тягостнее, нежели смертного часа. О медлительный Пармено! Руки-то у тебя неживые, что ли? Сними скорее ненужный засов! Пусть войдет почтенная дуэнья, от чьих слов зависит жизнь моя.