– Это все женщины!
– Ну, мы с вами тоже женщины…
– Мы – другое поколение! Теперешние женщины – это ужас! Это кошмар! А Павлик… он такой мягкий, такой ранимый… – Елена Витальевна тяжело вздохнула, и интонация ее сменилась: – Честно вам скажу, уж я сама так с ним намучилась! В отпуск уехать спокойно не могу!
– В отпуск? – переспросила собеседница.
– Ну да, в отпуск… уехала тут недавно, на Кипр, всего на две недели, позагорать, оставила Павлику ключи от квартиры, велела цветы поливать, так что вы думаете?
– Не поливал? – сочувственно осведомилась вторая женщина.
– Какое там! Все засохли. Одни кактусы остались. Но если бы только это! Водил в мою квартиру эту особу… эту тварь белобрысую… видно, хотел на нее произвести впечатление… у меня же квартира большая, и евроремонт, и обстановка, все как положено, вот он ее и водил, эту крысу белую…
– Вы точно знаете?
– Еще бы не точно! Везде ее следы! Везде ее белые волосы! И в ванной, и в спальне… Опять же соседи постарались, доложили, как только я приехала, что чуть не каждый день она к нему приходила – долговязая да белобрысая… сами знаете, как некоторые любят ближнему гадость сказать… а цветы все засушил. Хоть бы раз полил! Особенно герань жалко, такая у меня герань была хорошая… остались одни только кактусы, а от них ни красы, ни радости… а герань у меня была такая хорошая, и красная, и розовая, и цвета лососины…
– Ну вот видите! – перебила ее собеседница. – Вам от него тоже достается! Что-то нужно делать…
– А что я могу сделать? Павлик – это мой крест, придется мне всю жизнь с ним мучиться…
– Допустим, это ваш крест, но мы-то при чем? У нас же торговое предприятие, а не благотворительный фонд!.. Нас не устраивает, что он всегда опаздывает…
Женщины явно пошли по второму, а может, и по третьему кругу. Дальше Маркизу слушать было неинтересно. Он уже выловил из подслушанного разговора интересную информацию.
У Павла, промоутера, занимающегося рекламой итальянской пасты, есть приятельница, вполне подходящая под описание женщины, которая фотографировала в аэропорту Рагузинского. Она вполне могла прихватить у Павла рекламную кепку…
Надо о ней разузнать побольше!
Но для этого нужно… немного изменить свою внешность, чтобы эффективнее воздействовать на легкомысленного промоутера.
Как уже говорилось, Леня еще со своей цирковой молодости замечательно умел преображаться. Завернув в закуток за стеллажом с косметикой, он вскрыл упаковку ватных шариков и заложил два из них за щеки. При этом его лицо неуловимо изменилось, приобретя суровый и угрожающий вид. Еще несколько штрихов косметическим карандашом для подводки бровей довершили преображение. Наконец, Леня вывернул наизнанку легкую куртку и нацепил на нос темные очки.
Теперь из зеркала на него смотрел мрачный невыспавшийся тип, измотанный непрерывной борьбой с преступностью, характерный персонаж какого-нибудь долгоиграющего полицейского сериала…
Преобразившийся Маркиз немедленно вернулся к стеллажу с итальянской пастой.
Павел все еще рекламировал ее, и покупатели, привлеченные его звучным голосом, подходили один за другим.
Леня подождал еще немного.
Наконец Павел прервался и отошел в сторонку – передохнуть и попить минеральной водички. Тут-то Маркиз и обрушился на него как снег на голову:
– Капитан Несгибайло, отдел по расследованию особо тяжких преступлений!
Для усиления воздействия этих слов он ткнул в лицо промоутеру соответствующее удостоверение.
– Что?! – испуганно попятился Павел. – Какой капитан? Какой отдел? Чего вы от меня хотите?
– Капитан Несгибайло, – терпеливо повторил Маркиз. – Отдел по расследованию особо тяжких преступлений.
Леня подчеркнул голосом слова «особо тяжких», и это произвело на Павла сильное впечатление.
– А что я? – залепетал он дрожащим голосом. – Я никогда… ничего… особо тяжкого…
– Я надеюсь, – покровительственно произнес Маркиз. – В противном случае мы бы разговаривали не здесь.
– А где?
– Лучше вам об этом не знать!
– А тогда… тогда что вам от меня нужно?
– Мне нужно убедиться, что вы – законопослушный гражданин. Вы ведь законопослушный?
– Я… да… я конечно…
– Тогда, как законопослушный гражданин, вы должны оказать мне содействие.
– Конечно… я всегда… а в чем дело?
– Дело в том, что до нас дошли сведения, что вас видели в обществе очень опасного преступника. То есть преступницы. Но это не уменьшает ее опасности для общества.
– Этого не может быть… это ошибка…
– Возможно, это ошибка, – неожиданно согласился с ним Маркиз. – Но мы должны, мы просто обязаны проверить эту информацию. Чтобы исключить ошибку.