Василий Иванович вытащит рыбешку, швырнет в сачок, да прибавит: «А, я не kуя не гут!»
Так и довёз улов до части. В офицерской общаге отличную уху сообразили.
«Военку» окончил я не совсем стандартно, да и в военкомате «учудил» и загремел на один год на службу в СА рядовым. А мое личное дело офицера запаса осталось в Томском военном комиссариате. Это я так думал несколько лет, пока служил в ГСВГ (где окончил ускоренные курсы офицеров запаса), пока мотался по просторам Союза, пока угнездился на ПМЖ на Сахалине, где уже в Анивском райвоенкомате на меня тоже «завели дело». А когда, я становился на военный учет в Южно-Сахалинском военкомате, то военком сказал, что он впервые видит трижды – лейтенанта Советского Союза.
В начале семидесятых в Томске с пивом была напряженка. И тут по общаге прошуршал слух, что на Учебной подогнали бочку и уже продают. Быстренько собрали нужные рубли и копейки, делегировали Андрюху – самого сильного и Санька, – самого надежного. Проблемы с тарой не было никогда – в круглый общажный плафон входило не меньше 8 литров. Плафон в «авоське», деньги у гонцев, гонцы в пути. Ждем. Ждем. Ждем. … Терпение закончилось. Все поняли случилось , что-то. Пошли навстречу. Далеко идти не пришлось. Невдалеке от памятника Сергею Мироновичу видим две скорбные фигуры. Самый сильный, видите ли устал, а самый надежный вял «авоську» подержать и поставил плафон на ступеньку, а там камешек. Плафон лопнул, да так, что когда мы подбежали, подошли, притащились в обломках плафона было сухо.
Спирт на рабочем месте…
Вычислительный центр на Дальнем Востоке – крупный, только в нашем секторе 5 (пять) ЭВМ для первичной обработки геофизической информации. Основной носитель информации – магнитные ленты. Устройства чтения / записи НМЛы (накопители на магнитной ленте) нуждаются в постоянной чистке. Чистка производится спиртом. Контроль расходования спирта утвержден, отлажен и строго соблюдается.
Понимаю, что при круглосуточной, сменной (по 12часов)
«экономия / перерасход» всегда имеют место быть. Коллектив смешанный – мужчины и женщины и средний возраст до тридцати лет.
Но когда на новогодние праздники добрались до моего (за тремя замками. двумя печатями) неприкосновенного запаса – обиделся. Но не удивился, хотя никогда и никому не отказывал, когда мог.
А не мог – понимали – сейчас нет. И тут «подарочек»! Что делать? Поговорить наедине с «авторами»? Поговорить со всей сменой? Собрание всего сектора? Рапорт начальству? Вопросы. Вопросы, всё плохо. Впереди Старый Новый год! Теперь уж не удержатся. Начнут с шампанского, водочки накатят и дело до спирта дошло! Думай, начальничек, сам в смене начинал!
На пересменке пятнадцатого смотрю на невинные личики сменных механиков и электриков уходящей смены – молчу. Они тоже молчат. Смену сдали и перед тем как расходиться по домам, пришли ко мне в клетушку – «Сволочь ты, начальник!» Смеемся, проняло как в классике? «Дернули по первой, по второй, а в третьей ВОДА! Шок».
Перед их сменой у себя в канистре спирт на воду заменил.
Вновь вьетнамский синдром.
Перед обедом после прогулки по острову мы не обнаружили оплаченной, привычной, обеденной порции фукуёвки. Остров назывался Фукуи, а самогонка, разумеется, фукуёвка. Да и переводчик отсутствовал. Что-то здесь не так! Не мог наш Винь с нами так поступить! Пока Генка варил вьетнамский рис с советской тушенкой, мы с Николаевичем перерыли весь наш домик и нашли! Нашли две бутылки грамм по 300. Открыли, попробовали, единогласно одобрили. Что-то похожее на вермут – сладкое, пряное, на травах. Молодец Винь, понял, что 30 градусная мутная самогонка нам надоела. Молодец! Обед удался! «Вермут» допили с крепчайшим вьетнамским кофе. Порцию риса Виню приберегли. А вот и он с фляжкой фукуёвки. Садись, ешь, а вот вермута мы тебе не оставили! Показываем пустые бутылки. Переводчик затрясся и сполз по стенке. Нет, нет ничего страшного – это он так смеялся. Оказалось, что для своей молодой жены он купил две бутылки очень редкого лекарства для облегчения прохождения месячных. А мы их выжрали.
С тех пор критические дни нашей троице не страшны.
Эх, картошка…
Утром Дед собрал зятьёв: «Пора картошку копать! Сейчас Андрей на своем танке – ЛУАЗе подъедет. Лопаты, вёдра и мешки я загрузил. В обед мы с Васькой вам поесть и вина привезем. Вперёд!». Приказы не обсуждаются. Ехать то куда? Это я влез. «Андрей знает, да и ты Петро (это старшему зятю) ездил на посадку». Поехали. Проехали Пятый канал. Вот третий справа поворот, вот вешка. Петро и дядька Андрей смотрят друг на друга – Здесь? Ох, что-то мне не нравятся эти взгляды… Ну, здесь, так – тут! Копаем. Ссыпаем в мешки, загружаем в ЛУАЗ. Время к обеду, уже и почти всю воду выпили, где долгожданное «Поесть…»? Последний рядок докапываем. Всё! Ну, старый, погоди! Поехали домой. Молча приехали, молча сгрузили мешки. Ужинаем. Поели. Перекур! За забором сигнал Васькиной Волги.