— Ты этого действительно хочешь?
— Хочу.
— Вон оно как… Кстати, почему единственный сайт, где я смог тебя найти — одноклассники? На твое детское фото, где ты в костюме мыльного пузыря, я лайк поставил.
— В костюме колобка.
Да я бы давно удалилась из оранжевого сайта, просто там с бабулей общаюсь. Она у меня интернет освоила недавно. И плотно засела на одноклассниках. Это меня и держит от удаления. А фотки там такие, потому что бабуля, на них смотрит. Нравится ей это. Да у меня там даже в друзьях никого из институтских нет. Несколько одноклассников, пара школьных учителей, и папина мама. Всё. Если бы знала, что меня искать будет мажор один, пустоголовый, то давно бы профиль закрыла, и убрала бы с аватарки фотку, где я с бантом на последнем звонке.
А вообще, с чего он взял, что мне его лайк там нужен?
— Да какая разница?
— Огромная, если ты не можешь отличить колобка от мыльного пузыря.
— Ты всегда такая колючая, а, Натали?
— Только когда меня кто-то достает.
Вру и не краснею. Я редко колючкой бываю. Но как оказалось, рядом с Корнеевым, это плохое качество просыпается во мне, и наружу лезет. Если бы мама меня сейчас услышала, то гнала бы по улице мокрым полотенцем. И я тут только немного преувеличила. Мамуля у меня золото, но она не любит хамство и грубость. А сейчас я себя именно так и веду.
Стоп.
Но Корнеев ведь выводит. Это разве не уважительная причина?
В общем, если бы мама услышала нас сейчас, то мажорик с дорогими часами на руке, и модной укладкой на голове, вместе со мной, бежал бы от полотенца. Не забывайте, что у моей мамы муж военный. Она любую роту на уши поставит и заставит лепить вареники.
— Данечка, тебе чаёк принести? — я даже вздрогнула, когда услышала милый голос нашей поварихи. Серьезно, никогда не слышала, чтобы она так разговаривала. Я думала, что она орать только и умеет. А тут… Чудеса.
Блин, не Корнеев, а прям чудо — юдо.
— Теть Галь, если можно то два стаканчика. У меня тут важный разговор.
— Хорошо, сынок.
Теть Галь? Правда? Да у нее кличка цербер. Она за грязный пол готова убивать, а если ты тарелку случайно разобьешь, то готовься к общественной казни. Прилюдно словами пороть начнёт. Поставит в центре столовки, и всем расскажет, какой ты криворукий. И поварихи плевать, какую икру ты ешь на завтрак, кабачковую или осетровую. Богатый ты или бедный. Она всех разгонит.
А-а-а. Совсем забыла. Сынок?
Ущипните меня кто-нибудь, пожалуйста.
Может я как-то не заметила, и стала попаданкой в другой мир? Мир, где добрые стали злыми, а злые превратились в зефирки? Как объяснить то, что я стою рядом с Корнеевым, который улыбается, и с цербером, которая кудахчет над нами?
Черт.
Если сейчас из-за угла выскочит Звягина с воздушными шарами в руках, и начнет прыгать на скакалке, напевая считалочку себе поднос, то мне придется придумывать себе псевдоним для психушки. Надо же будет как-то называть себя в драке с Иисусом и Сталиным.
Туся, делай ноги.
— Ты куда?
Взглядом останавливает меня Корнеев, когда я поднимаю сумку с соседнего стула.
— Меня там гранит ждет, который я еще погрызть не успела.
— Вот пока чай недопьете, никуда не пущу. — Тетя Галя, а именно так мне ее называть хочется, ведь на цербера она сейчас совершенно непохожа, оказывается возле меня, переставляя с подноса на стол чайник и две кружки.
Хорошие такие кружки. Студенты из таких не пьют. Нам старенькие на пользование дают, местами отколотые.
Я себя прям важной персоной почувствовала. Ей-богу.
— Смотри, какая худая. Кожа да кости. Деточка, ты завязывай со своими диетами. Этот паршивец только говорит, что скелетных любит. Знаешь, как он в детстве за Лидочкой из второго подъезда гонялся? Уух. А она была размером с маленький танк.
— Да я не…
— Теть Галь, ну хватит. Сейчас твоя Лидочка на обложках журналов красуется.
Да я не на диетах, и на паршивца мне вашего наплевать. Вот что я сказать хотела, но этот гад перебил меня, своей Лидочкой-танком. Или уже не совсем танком.
Пофиг.
Откуда, вообще, эта женщина Корнеева с детства знает?
Хотя нет, как мне на него параллельно, так и параллельно на его знакомство с нашим поваром.
— Да смотрела. Она стыд совсем потеряла. Голая на лавочках лежит. Ой. Я сейчас пирожочков вам принесу.
— Не надо. — Моментально выкрикиваю я. Знаю я эти пирожочки. Один до сих пор в глотке стоит, проглотить не могу. — Я уже ухожу. Не беспокойтесь.
— Да я вкусных принесу, свеженьких. Для ректора пекла, но с вами поделюсь. Не боись, понравятся.
— Неси, неси, Теть Галь. Сто лет пирожков твоих не ел. — И снова лыбится как Чеширский Кот.
— Жук ты, Данечка. Жук.
Она испаряется, а мы одни снова остаемся.
— Если ты сейчас уйдешь, то женщина расстроится. А в её возрасте волноваться запрещено. Хорошая девочка ведь понимает это?
— Хорошая девочка, все объяснит так, что никто не расстроится. И Корнеев, вот ответь, что тебе от меня надо? Чего пристал?
Сажусь на стул, не стоять же, ожидая, пока женщина вернется.
— Хочу понять, чем ты отличаешься от других.
Гнусный ответ, но зато честный.
— По рентгену — ничем. А вот по содержанию черепной коробки — всем.
— Ответ принимается. Ладно, если ты своей шоколадкой делиться не хочешь, то пока будем ждать пирожки тети Гали, покушаем мою.
Я даже не успела понять, как на столе появилась точно такая же упаковка с молочным шоколадом, как и у меня в сумке.
Он что вытащить успел?
Провожу рукой по кож. заму, и чувствую, что моя-то на месте.
Эй.
Значит, это от него?
Он с Сухановым передал? Зачем?
Один вопрос, а летающие пони в этой странной программе будут?
8
— Да не буду я с тобой здесь сидеть, и тем более не собираюсь шоколадками твоими зубы портить. Не хочешь рассказывать, зачем привязался ко мне, как ненормальный — не говори. Уже все равно, что там у тебя на уме. Главное, пусть меня это больше не касается. Понял?
С грохотом кидаю сумку на стол, и молнию расстегиваю, чтобы от вражеской сладкой гранаты поскорее избавиться. Я прям предчувствую, что у меня именно на неё аллергия вылезет. С сыпью на всех известных местах.
Заела.
Как назло молния с места не сдвигается.
Почему закон подлости сработал именно в этот момент? Куда подевался бумеранг везения? Я ведь собиралась театрально выйти из столовой, чтобы прям нос до потолка доставал, и волосы при ходьбе красиво разлетались. В кино такое было. Правда, героиня сначала пощечину негодяю своему влепила, и только потом ушла. А у меня вместо рукоприкладства, должен был быть красивый жест, в виде молчания. Оставила бы подачку на столе, мол, не голодаю, себе оставьте, и ушла бы.
— Помочь?
Да он даже не скрывает усмешки в голосе.
Хоть Корнеев и смеется, но меня с детства учили быть благодарной. Поэтому про себя я говорю, чтобы себе помог, а вслух отвечаю:
— Не нужно.
Не сразу понимаю, когда остаюсь с пустыми руками, а рядом со мной уже стоит Корнеев, который с легкостью, будто сам повелитель тяжелых баулов, расстегивают молнию и кидает в сумку еще одну молочную плитку.
— Верни на место.
Теперь у меня принцип. Какого черта он игнорирует всё, что я говорю? Отбираю своё, и к двери иду не оглядываясь.
— Деточка, а ты куда? Я вот вам пирожочков принесла.
Цербер, то есть повар тетя Галя материализуется возле меня с тарелкой полной безумно вкусно пахнущей выпечки. Мой желудок не готов к таким издевательствам, поэтому он начинает громко возмущаться.
Не мой.
Сегодня точно не мой день.
Вот сейчас я могу подумать, что Звягина мне удачу приносит. Когда она рядом со мной ходит, такие казусы в моей жизни не случаются. Кажется, она их всех на себя берет, а я чистенькой остаюсь.
Но эту теорию я с собой в могилу заберу. Нечего Вики о ней знать.
— Теть Галь, мы их с собой возьмем. — Корнеев берет с тарелки два пирожка, и один сразу же откусывает. — Идти надо. У Натальи пара уже началась, не хочу её задерживать.