Похожий разговор происходит у Анны и с акушеркой. Та приходит к ней в новую палату и сообщает все в точности, что говорил педиатр. Также она добавляет перед уходом:
– Молитесь, чтобы ребенок не выжил, потому что в противном случае будет растением.
– Мой ребенок будет жить! – твердо отвечает Анна, даже не глядя на акушерку. Хватит с нее всех этих горестей и оскорблений на сегодня. Остается только одно: рассказать Максу все, что они имеют теперь. В этот день его не было с ней в роддоме, и лишь вечером он узнает о случившемся.
* * *
Для Макса все эти новости оказались серьезным потрясением. Нет ничего ужаснее, чем больной ребенок, и даже такой скупердяй, как Макс, понимает это. Иметь ребенка-инвалида не входило в его прекрасные жизненные планы. Он знал, что это такое, потому что еще в детстве наблюдал подобную картину у знакомых родителей и по сей день помнил, какая тяжелая энергетика присутствовала в той семье. Но в те ранние годы ему все было невдомек, тем более воспитание внесло свою весомую лепту. Его как бы изначально записали в элиту общества, где все по жизни вкусно и гладко. А теперь его самого постигает такое же несчастье: его собственный ребенок рождается со страшным ущербом, который медицина не в силах изменить. Раньше он часто представлял, как нянчится с малышом, как играет с ним, как на детской площадке среди других деток слышит его голос. И ни один из его сценариев даже не предполагал чего-то плохого.
Когда Макс услышал от Анны все то, что сказал педиатр, то в глубине души даже согласился отключить ребенка от аппаратуры. Он, конечно же, не говорил Анне о своих заветных желаниях, но все же надеялся, что ребенок не выживет.
Но малыш выжил, будто назло всем и на радость маме: вышел из комы и даже смог самостоятельно дышать спустя несколько дней. А еще через какое-то время слабо приподнял веки, но зрачки оставались блуждающими, ни на что не реагирующими. Врачи и после пробуждения ребенка советовали Анне молиться, чтобы он умер, но Анна молилась об обратном.
Целый месяц она могла только наблюдать за своим малышом в реанимации через стеклянные двери. И только когда его перевезли в детскую клинику, она легла с ним в одной палате. Сколько же было радости в тот день: Анна не помнила себя от счастья. Она постоянно разговаривала с малышом, целовала его, но он не реагировал, он будто был не с ней, будто застрял где-то там, между двумя мирами.
В клинике ребенка определили на платное лечение. Когда врачи провели обследование, то вынесли Анне уже окончательный диагноз: ДЦП в крайне тяжелой форме (спастический тетрапарез всех конечностей). Сделав УЗИ через родничок, они также обнаружили кисту, образовавшуюся в результате кровоизлияния. К основному заболеванию добавили еще и подозрения на судорожный синдром, так как иногда у ребенка проявлялись внезапные мышечные сокращения.
После выписки из роддома нужно было идти в ЗАГС и получить свидетельство о рождении. Анна не могла отлучиться от своих обязанностей, поэтому попросила Макса закрыть столь важный вопрос. Осталось только определиться с именем.
– Ты хотел назвать его Матвеем, – говорит Анна, вручая Максу все бумажки, полученные из роддома. – Вроде хорошее имя. Так и запишем?
– Мне уже не нравится это имя, если честно, – отвечает Макс. – Давай придумаем какое-нибудь другое.
– Тогда давай назовем Илюшей. Мне всегда хотелось так назвать.
– Да, давай так и назовем.
Три месяца лечения приводят к неимоверным финансовым затратам, но так и не дают каких-либо улучшений. У ребенка по-прежнему нет рефлексов, он не двигается, не видит, не слышит, не глотает, с трудом может только открывать и закрывать глаза. Но и даже это не всегда получается и приводит к пересыханию слизистой оболочки глаз. Чтобы предотвратить появление язв и избежать инфекции, Анне приходится каждые полчаса использовать мази и капать в глаза специальное средство. Врачи предлагали временно зашить веки, но находчивая мама придумала заклеивать их на ночь пластырем. Такая уловка хоть и на малую толику, но облегчила ее положение. Ведь она не может отойти от ребенка ни на минуту. Благо медсестра часто подменяет ее, чтобы дать ей возможность поспать, покушать, справить все необходимые человеческие нужды. Анна и представить боится, как ей тяжко придется дома, потому что Макс не сможет бросить работу, ведь иначе они просто пропадут. На одни только лекарства намечается далеко не малый бюджет.