— Как же местный комитет мог допустить такое? — для порядка упрекнул Каваргину Анатолий Викторович.
— Не сумела, моя вина, — самокритично ответила та.
В комнате появилась Подрезова с чайником.
— Чайку прошу, дорогие гостечки, — напевно предложила хозяйка, подмигивая Каваргиной — молодец, мол, я все слышала. — Директором назначить бы Марфу Степановну, — осторожно посоветовала она за столом.
— Как смотрит на это местный комитет? — обратился Борозда к Каваргиной.
— Местком не решает… Но Марфа Степановна могла бы повести дело по-другому…
В школу нередко приезжали комиссии, инспекторы, но вели они себя по-иному: ходили на уроки, потом разбирали их, просматривали учительские планы, ученические тетради, классные журналы. Словом, делали то, что нужно, что приносило несомненную пользу. А действия Борозды, окруженные таинственностью, вызвали недоумение и разноречивые толки. Борозда приглашал в директорский кабинет не всех, а по какому-то непонятному выбору: то долго беседовал с Кузьмой Фокичем Раковым, то пригласил учителя пения Садкова. Наконец, очередь дошла и до Лопатина. Листая тетрадь с протоколами школьных партийных собраний, он осуждающе качал головой: секретарь Лопатин шел на поводу у директора, всегда поддерживал его предложения, не выступал с критикой.
— Как объяснить это, Михаил Корнеевич? — допрашивал Борозда.
— Мы делали одно дело и одинаково мыслили.
— Но позволь, позволь, в чем же заключалась руководящая роль партийной организации? Ты притупил партийную бдительность, Лопатин, позволил директору творить, что ему захочется. За это по головке не гладят. Партия за это строго взыщет! — пригрозил он.
— Прошу, товарищ Борозда, не разговаривать со мной от имени партии, вы всего-навсего инструктор райкома! — разгоряченно бросил Лопатин.
Это было слишком! Лопатин разбередил самую больную, никогда не заживающую рану Анатолия Викторовича: он всего-навсего инструктор… Но погоди, погоди, этот инструктор еще покажет себя и ты пожалеешь о своих словах. Борозда с упреком говорил директору:
— Партийная организация школы допустила непростительную ошибку, избрав секретарем молодого и неопытного коммуниста Лопатина. Да и предмет он ведет второстепенный.
Директор возразил:
— Мы считаем, что одной из ведущих дисциплин является труд, потому и избрали преподавателя труда Лопатина секретарем парторганизации. Насколько мне известно, коммунисты довольны его работой.
Пропустив эти слова мимо ушей, Борозда поинтересовался:
— Говорят, в годы войны вы служили в полиции на оккупированной врагом территории. Это соответствует действительности?
Николай Сергеевич помрачнел. Никогда и никто не напоминал ему о прошлом. Здесь, в Зареченском районе, еще при Рудакове он был восстановлен в партии, сюда же по запросу военкомата пришло документальное уведомление о награждении его, Зорича, орденом Отечественной войны второй степени. Вскоре Николай Сергеевич получил и этот орден вместе с медалями «Партизану Великой Отечественной войны» и «За победу над Германией». Он бережно хранит эти с запозданием врученные награды. Стерлись, выветрились из памяти те дни, когда его незаслуженно осудили, когда на него смотрели, как на врага. Забыто все, и вдруг этот Борозда напомнил…
— Да, по заданию партизан я служил в полиции, — жестко ответил он. — Разве это имеет отношение к нашим делам?
— Нет, я к слову поинтересовался вашим военным прошлым.
— Позвольте и мне к слову поинтересоваться вашим военным прошлым.
— Я выполнял ответственную хозяйственную работу в районе, — вынужденно и зло ответил Борозда, и опять за свое: — Говорят, вы второй раз женаты.
— И это соответствует действительности, — сдержанно ответил Николай Сергеевич. — Мне кажется, товарищ Борозда, что кто-то из нас чего-то недопонимает. Я, например, никак не возьму в толк — вы приехали школу проверять или меня допрашивать?
— В школе работают люди, и райкому не безразличен их моральный облик, райкому не безразлично лицо руководителя! — жестко бросил инструктор.
И директор с горечью увидел, что дело принимает серьезный оборот, понял, что заведующий районо Карасев не зря говорил: трудно защищаться, оправдываться, даже если ты прав. У проверяющего на руках — примеры, факты… Особенно возмутило Николая Сергеевича то, что, кроме всего прочего, доносчики использовали даже самую большую радость его — встречу с дочерью.