— Н-да, характеристика…
— Фашисты падки на таких людей. Слушай дальше. Ты мечтаешь только о деньгах, говоришь только о деньгах, думаешь купить землю, быть помещиком. Ты и сейчас не беден, водятся деньжата. Денег мы тебе дадим сколько угодно. На днях ребята притащили целый мешок и оккупационных, и настоящих марок. Начнешь с местной газеты. Выступишь в ней со статьей, похвалишь новый порядок. Редактором там Печерица, несусветный пьяница, любит деньги. Печерица — друг начальника новопокровской полиции Будяка. Нужно втереться в доверие к этому Будяку. Фашисты его ценят, многое доверяют.
…И вот Зорич в небольшом районном городке Новопокровке в кабинете редактора. Лицо у Печерицы опухшее, землисто-серое, глаза мутные.
— Рад приветствовать вас, господин Печерица, — поздоровался Зорич.
Редактор устало взглянул на пришельца, и казалось, будто он вот-вот завопит не своим голосом: «Да пошли вы ко всем чертям!» Но вместо этого Печерица хмуро пробурчал:
— Что угодно?
— Статью принес для вашей газеты, — и Зорич положил на стол написанные еще в партизанской землянке листки.
— Посмотрим, что ты тут нацарапал. — Печерица прочел статью, постучал кулаком в стену, буркнул вошедшей длинноволосой женщине: — Отнеси в набор. — Потом ехидно спросил у посетителя: — Что? Гонорар ждешь? Не дождешься…
Зорич усмехнулся.
— Зачем мне ваш гонорар. Хватит своих. Если статью напечатаете, с меня магарыч. До свидания, господин Печерица…
— Постой. Куда направляешься?
Зорич развязно щелкнул себя по горлу.
— Что-то подзакусить захотелось.
— Какого черта с собой не приглашаешь?
— Если статья…
— Будет напечатана. Слово — закон.
— В таком случае рад разделить компанию.
Они сидели в отдельной комнатке ресторана. Подвыпивший Печерица оживился, повеселел.
— Землю думаешь купить? Дурак, какой же ты дурак, — искренне возмущался редактор. — Да на кой хрен тебе земля. Ты скажи мне — много награбил?
— Порядочно… Хватит на первое столетие, — с ухмылкой ответил Зорич.
Печерица ухватил собеседника за борт пиджака.
— Слушай, дурило, поступай ко мне. Будешь ругать Советы, хвалить новый порядок — и вся работа.
Зорич сделал вид, будто кровно оскорблен этим предложением.
— Разве это должность для нормального человека? Я люблю так: одна ночка — и обеспечен, живи припеваючи…
Печерица с испугом и восхищением смотрел на нового знакомого.
В другой или третий раз, когда они вдвоем сидели в пустой редакции, пьяный Печерица, ропща на свою судьбу, откровенно признавался:
— Нравишься ты мне… Если думаешь землю купить, без Федота Будяка не обойдешься… А знаешь что, давай-ка завалимся к начальнику полиции. Мы с ним дружим. Он любит, чтобы о нем в газете писали, а мне что — пишу, прославляю, а может, петлю себе готовлю… Пойдем?
— А без него не обойдемся?
— Ага, дурило, трусишь! — торжествующе рассмеялся Печерица.
Зорич и в самом деле на какое-то мгновение заколебался. Он не думал, что дело сразу примет такой оборот. Мало ли что может ляпнуть этот пьяный редактор, когда придут они к начальнику полиции. Но когда-то нужно знакомиться с Будяком.
— Трусишь, трусишь, — повторял Печерица. — Поджилки дрожат!
Зорич опять сделал вид, будто кровно оскорблен словами собеседника.
— Согласен, — тряхнул он головой. — Посмотрим, кто задрожит!
— Ух ты! Хорошо, бери пару бутылок!
Начальником новопокровской полиции оказался невысокий широкоплечий мужчина с короткой бычьей шеей, угрюмым красным лицом, низким, разрезанным продольной морщиной лбом. Руки у Будяка длинные, толстые, кулаки огромные. При одном только взгляде на изменника Зорич почувствовал неприятную дрожь внутри.
— Ну-ка, Федот, проверь его, проверь! — пьяно кричал Печерица.
Притворяясь пьяным, Зорич полез в карман.
— Документы? Пожалуйста. — Он вытаскивал скомканные купюры марок, небрежно совал их назад, краешком глаза следя за Будяком и Печерицей. Глаза у тех жадно заблестели при виде денег. — Документы? Пожалуйста. — Зорич протянул Будяку небрежно свернутые бумажки. По его мнению, это могло означать, что он и к деньгам и к документам относится наплевательски.
Будяк, беззвучно шевеля толстыми губами, читал справки. Лицо начальника полиции было отчужденно-равнодушным, но где-то в глубине его маленьких злых глаз можно было заметить заинтересованность.