— Если что, Валечка, возвращайся назад, будешь работать в детском доме, — говорила ей Зоя Александровна.
Но с какими глазами она вернется? «Нет, уеду на целину», — решила Валентина. К ней подходит паренек с загорелым лицом, в белой безрукавке, светлых брюках, в сиреневых босоножках.
— Ну что, черноглазая, приняли? — развязно спрашивает парень.
Она беспомощно смотрит на него.
— Как фамилия?
Странно, Валентина забыла свою фамилию. Она силится вспомнить и не может.
— Ты уже смотрела списки?
Валентина отрицательно качает головой.
— Трусиха. Идем. — Он берет ее, как маленькую, за руку и ведет к доске. — Читай от А до Я.
Валентина так громко смеется, что на нее обращают внимание.
— Приняли! Приняли! — кричит она, готовая расцеловать этого парня, точно от него зависел прием в институт.
— Значит, будем учиться вместе. Меня тоже приняли, — не без гордости сообщил парень. — Вот читай, я подчеркнул себя красным карандашом.
— Коротков Игорь Федорович, — читает Валентина.
— Так точно, сын собственных родителей. На одно место в институт было семь претендентов. Мы с тобой оказались первыми из семи. Здорово?. — Он достает из кармана красный карандаш. — На, подчеркивай себя, чтобы все знали.
— Нет, нет, не нужно, — отказывается она.
— Ты радуешься?
— Очень.
— А что положено, если на душе радость? — спрашивает Игорь и улыбается. У него красивые глаза — серые, стального блеска, с длинными ресницами, жестковатая темная шевелюра, чистое, еще по-юношески круглое лицо.
— Чего бы ты сейчас хотела? — интересуется он.
— Мороженого!
Игорь разочарованно кривится, но тут же, придав своему лицу выражение готовности исполнить все ее желания, говорит:
— Лады. Нас ждет ближайшее «Кафе-мороженое».
Как завидовала Валентина в детстве ребятам, которых папы и мамы угощали мороженым — ешь сколько угодно… Ее никто не угощал. Правда, иногда в детском доме тоже готовили мороженое в обед на третье, но порции на блюдцах были до обидного крохотные, добавку просить не смей: все ребята хотели мороженого, и всем оно нравилось.
Они сидят с Игорем за маленьким столиком, и едят мороженое из высоких металлических чашек. Можно заказывать еще и еще…
Потом они катаются на лодке, попеременно прыгают в воду.
— Ух, как ты здорово ныряешь, — восхищается Игорь.
В девять вечера уходит автобус Валентины. Игорь отговаривает ее — можно уехать завтра, а сегодня они пойдут в цирк или в летний театр послушать оперу. Валентине уезжать не хочется, ей хорошо с Игорем — он красноречив, начитан, хорошо знает город, умеет рассказывать о древней его старине. Она все-таки в тот вечер уезжает и всю дорогу думает об Игоре. Ей даже кажется, что два очень важных события в глубине души соперничают друг с другом: первое — она поступила в институт, второе — она познакомилась с хорошим парнем Игорем Коротковым.
Вот всплыла просторная студенческая аудитория, а в ней шумное комсомольское собрание. Обсуждается позорный поступок Виктора Марченко — тот уличен в спекуляции, его задержала милиция на «толчке», где торгуют всякой всячиной. Марченко жил на частной квартире, и предприимчивая хозяйка порой принуждала его торговать пуховыми оренбургскими платками. Игорь обвиняет. Он говорит горячо и взволнованно, громя спекулянтов вообще и Виктора Марченко в частности. Он считает, что таким, как Марченко, не место в комсомоле и даже в институте. Кем собирается стать Марченко? Учителем.
— Я повторяю, товарищи, у-чи-те-лем! — скандирует Игорь. — Учитель и спекуляция в любых ее проявлениях понятия несовместимые!
Валентина утвердительно кивает головой — правильно, правильно.
С места вскакивает Зина Солнышко.
— Коротков, а ты скажи нам, сколько получает твой папаша? — громко спрашивает она.
— Это не имеет значения, — отмахнулся Игорь.
— Нет, имеет значение! — кричит Зина. — Я не оправдываю Марченко, поступок его достоин самого сурового наказания. Но если выступают крикуны и фразеры, вроде Короткова, которым тепло и уютно живется за широкими многооплачиваемыми спинами папаш, мне противно их разглагольствование! Мне попутно хотелось бы спросить, почему Виктору Марченко до сих пор не могут предоставить место в общежитии, почему он вынужден платить втридорога за частную квартиру? Я предлагаю, во-первых, сделать Виктору серьезное предупреждение и, во-вторых, просить дирекцию института предоставить ему место в общежитии!