На все вопросы председатель ответил охотно и откровенно. Нет смысла приводить тут весь разговор. Но две-три цифры привести все же стоит. Они показывают: Эбэш твердо стоит на земле. За последние пять лет тут построено сто восемьдесят два новых дома и сыграно сто семьдесят девять свадеб. Разводов за это время — семнадцать…
Среди событий грустных Янош назвал мне недавнюю смерть старика Дьюлы Бакоци — повесился. Старик был стойким единоличником.
— Помню, уговаривал его вступить в кооператив. «Нет, Янош, — всегда отвечал, — я сам себе голова».
Таких в Эбэше к прошлому году оставалось двенадцать. И вот как окончился путь человека. Старик не мог уже сам обрабатывать землю. Сдал в аренду с условием: урожай пополам. Арендатор оказался человеком ленивым и нерадивым. Когда осенью Дьюла Бакоци взглянул на урожай, то сказал: «И это на моем поле?!»
Во время нашей беседы дверь приоткрыл пожилой человек. Янош вышел ему навстречу. Пожал руку.
— Дедушка Игнац, извини, что не могу сейчас с тобой поговорить — у меня гость из Москвы. Вечером сам к тебе загляну.
Старик понимающе закивал. Янош проводил его до порога. Еще извинился. Одной этой маленькой сцены было довольно, чтобы понять, за что любят в Эбэше председателя.
* * *Венгерские села чем-то похожи. Одинаковая — серое с бурым — добротная штукатурка домов, черепичные крыши. Дома приземистые, похожие на наши в Ставрополье и на Кубани. Они сменили беленые домики хуторов и давние продолговатые дома в селах (сыновья, отделяясь, пристройками удлиняли отцовский дом). Старинные жилища сегодня редкость. Этнографы разыскивают их по всей Венгрии. Разобрав по кирпичику, перевозят и заново ставят в музее близ Будапешта.
Нынешнее строительство в селах в основном следует сложившейся в этом веке традиции. Но молодежь, отделяясь от стариков, строит дома не только по типовым современным проектам, но также и «по журналам». Нередко видишь прихотливую лестницу по-над стеной, особый шик — камышовая крыша «под старину». Такими домами-коттеджами застроено курортное побережье озера Балатон. И вот островками они появились и в селах. Глядя на такое жилище, трудно поверить, что еще в 1949 году восемьдесят процентов домов сельской Венгрии имели земляные полы.
Строят много. Социолог, с которым мы говорили на эту тему, сказал: «Никогда еще за всю тысячелетнюю историю сельская Венгрия так интенсивно не строилась». Это следствие хорошо налаженного хозяйства, быстрого, почти скачком возросшего материального благополучия сельского жителя, поворота в миграции населения: уходили когда-то из сел в города, сейчас обратный поток. Объясняется это тем, что молодежи в селах легче, чем в городе, обзаводиться жильем. Молодежь составляет сорок процентов населения сел. Это активная и мобильная сила, позволяющая кооперативам ставить смелые хозяйственные эксперименты. «Я человек сельский, — сказал председатель кооператива «7 ноября» Янош Бодо, — многое помню. Села сейчас как полнокровные ульи в погожее лето. И люди напоминают трудолюбивых пчел».
Янош Бодо не только хороший хозяин, но и дальновидный, мыслящий человек. Разговор с ним принял несколько неожиданное для меня продолжение. «Сельский житель сейчас в полтора, а то и в два раза зажиточнее городского. Он с деньгами, он активно покупает строительные материалы, автомобили, соответственно достатку обставляет свой быт. Волей-неволей он способствует повышению цен. А рабочий и служащий в городе имеют фиксированную зарплату. Хозяйственная реформа не дала в промышленности пока столь быстрых и впечатляющих результатов, как на селе. Понимаете ситуацию? Вагон начинает бежать впереди паровоза. Я опытный экономист и хорошо понимаю: стратегически судьба сельского хозяйства зависит от промышленного развития. Значит, паровозу необходимо поднять пары. Но слепо копировать сельский опыт, по-моему, неразумно».
Янош Бодо имеет в виду трудовые хозяйственные коллективы (ТХК), довольно широко распространившиеся в Венгрии в последнее время. Суть их в том, что группы рабочих на предприятиях, объединяясь в бригады, трудятся дополнительное время — три-четыре часа. Трудятся эффективно, заинтересованно, давая дополнительную продукцию, технологические разработки и повышая свой жизненный уровень. По поводу этих бригад в венгерской печати много дискуссий, Бодо считает этот путь неприемлемым: «Четыре часа дополнительного труда на селе при участии всей семьи — это не то же самое, что на заводе. На заводе предельно эффективным должен быть восьмичасовой рабочий день. На этом твердо надо стоять. ТХК можно принять лишь как временную переходную меру».