— Вы были у Кудряшевой? Что с ней?
— Ах, вот вы о чем, — облегченно вздохнул старый фельдшер. — Был. Ничего особенного. Старое дело — опять с печенью. Как только допустит погрешность в диете, так сразу боли… Впрыснул ей атропин. Успокоилась, заснула…
У Василия будто гора с плеч свалилась. А он уж думал бог знает что.
— А я слышу, стучит кто-то. Ну, думаю, опять вызывают. Взял чемоданчик и готов, — продолжал фельдшер.
— И вы даже не спросили, кто стучит и зачем?
— А для чего спрашивать? Я уж, Василий Сергеевич, привык. Ежели стучат, значит к больному идти. Кроме кто ж постучит ко мне? И чуток я к каждому стуку в окно. В доме по хозяйству сноха может греметь сколько угодно, не проснусь. Вчера, например, тарелки у нее вывалились из шкафа. Звон, говорит, такой стоял, что соседский кобель с цепи сорвался. А я, представьте себе, не услышал. Но вот в окошко кто стукнет, сразу сон пропадает. Это у меня вроде рефлекса выработалось, — рассмеялся Корней Лукич. — Да что же это мы стоим? В ногах, как говорится, правды нету. Присядемте, Василий Сергеевич, на лавочку да подышим свежим воздухом. Ночь-то нынче какая!
Они сели на скамейку. Василий достал папиросу и закурил.
— Значит, познакомились с нашим главврачом? — негромко спросил Корней Лукич.
— А мы с ним давно знакомы. Один институт кончали.
— Вот оно как! Ну что ж, это даже хорошо. Старый друг, как говорится, лучше новых двух…
ГЛАВА ВТОРАЯ
Вера Богатырева, та самая медсестра, которая приехала в Федоровку вместе с Василием, за эту неделю написала домой шесть писем. Она писала каждый день, даже на дежурстве, и, чтобы не расстраивать маму, сообщала ей о том, что встретили ее в Федоровке хорошо, что работа в сельской больнице легкая, что она уже полностью освоилась и чувствует себя в новой обстановке превосходно. А на самом деле все эти дни у девушки было такое настроение, что хотелось уткнуться лицом в подушку и реветь от досады. Ну разве о такой работе мечтала она, получая назначение в сельскую больницу? Вера, например, думала, что встретит самые невероятные трудности, с которыми нужно будет стойко бороться, и она готовила себя именно к такой борьбе. Но в Федоровке не оказалось этих трудностей, а была скука, от которой никуда не денешься, никуда не спрячешься.
Вот и сейчас. Отчитавшись на пятиминутке за суточное дежурство, она вернулась на квартиру и не знала, что делать, куда девать себя. А впереди еще двое суток отдыха! Двое суток придется ей сидеть в маленькой комнатке, как затворнице. Знакомых нет, и все вокруг казалось чужим и неприветливым.
В своем родном городе Вера любила быструю речку и летом по целым дням пропадала там на пляже. Однажды она даже пристрастилась к удочкам, но соседские ребятишки зло высмеяли ее, и удочки пришлось забросить. Оказалось — не девичье это дело рыбу удить. А почему не девичье, Вера так и не поняла. Там, в родном городе, у нее было много подруг, там была своя интересная жизнь, полная волнующих, близких и понятных сердцу событий.
Правда, здесь, в Федоровке, она уже успела подружиться с Юлией, но Юлия сейчас была на дежурстве…
Вчера после утреннего обхода доктор Донцов с дружеским участием спросил:
— Ну как, Вера Александровна, привыкаем понемножку?
— Привыкаем, — улыбнулась она и, немного помолчав, смущенно проговорила: — Василий Сергеевич, вы назначили больному хлористый кальций внутривенно, я боюсь вводить, а вдруг…
— Ладно, идемте, я введу, а вы будете смотреть. Главное, не бойтесь, смелей берите в руки шприц, — посоветовал он.
Вообще Василий Сергеевич оказался человеком добрым и отзывчивым. А вот главврача Вера побаивалась. Борис Михайлович даже в первое дежурство сделал ей серьезное замечание. Ночью она перевязала тракториста, но не записала его в какой-то журнал учета травматизма. Откуда ей было знать, что в больнице имеется подобный журнал? Никто не объяснил ей, никто не рассказал, что делать на дежурстве.
Когда Вера попыталась объяснить главврачу, почему не записала в журнал тракториста, тот вежливо, но твердо сказал:
— Возражать, товарищ Богатырева, не положено. Мои указания нужно выполнять.
Слышавшая этот разговор Юлия Галкина потом говорила:
— Ну зачем ты докладывала о трактористе. Перевязала и дело с концом.
— Я обязана была доложить. Нас так учили на практике.
— Эх ты, ученая, — покачала головой подруга. — Ну ничего, Верочка, поживешь, поработаешь и все поймешь. Иди отдыхай, а то ты на дежурстве, наверное, глаз не сомкнула.