Выбрать главу

В противоположность ситуации с кредитной кооперацией, правительственная власть не насаждала в русской деревне потребительских обществ. Но, несмотря на неблагоприятные условия, потребительская кооперация развивалась также быстрым темпом. Это объяснялось слабым развитием капиталистической торговли. «Деревенский лавочник, – отмечал Туган-Барановский, – занимает у нас монопольное положение и, пользуясь этим, повышает цены своих товаров до чудовищных размеров. При таком положении дела даже очень слабое потребительское общество может с успехом конкурировать с лавочником» [28].

Однако успех развития потребительской кооперации на местах во многом зависел от деятельности разного рода общественных учреждений, содействовавших ее развитию. Экономист В.В. Хижняков говорил: «Кооперация у нас пока насаждается, а не вырастает сама путем самодеятельной инициативы населения. Вследствие некультурности населения и отсутствия у него необходимых навыков наша кооперация еще нежный цветок, требующий приложения искусных рук и тщательного ухода за собой. Поэтому ее возникновение и успешное развитие стоят всецело в зависимости от наличия местных интеллигентных сил, увлеченных делом кооперации и способных ее взращивать и ею руководить. И так как теперь почва для этого взращивания благоприятна, – поскольку мы говорим о населении, уже ищущем новых путей для организации своего хозяйства и выхода из векового его застоя, – то труд интеллигентных работников, идущих навстречу возникшей потребности, оказывается при сколько-нибудь благоприятных внешних условиях благоприятным: кооперация множится и дает некоторые плоды. Поразительную разницу в преимущественном развитии то одной то другой формы в губерниях близких между собою и даже в смежных уездах одной и той же губернии можно отнести в значительной степени на счет разницы в отношении к той или другой форме со стороны местных учреждений и общественных деятелей, насаждавших кооперацию и направляющих местную инициативу в соответствующее их взглядам русло. И как в количественном отношении, так и в вопросе о том, какая кооперативная форма наиболее развивается, определяющую роль играют местные, часто совершенно случайные, условия: характер местного земства, направление деятельности местного центрального сельскохозяйственного общества, качество и кооперативные воззрения третьего элемента в земстве и деятелей местного общества» [29].

Блестящей страницей русского кооперативного движения стала маслодельная кооперация. В 1866 г. в России возникла первая сыроваренная артель в Тверской губернии. К 1871 г. имелось 25 сыроваренных артелей, возникших благодаря щедрой поддержке земств. Судьба первых молочных кооперативов была печальной: почти все они вскоре распались.

В конце XIX в. Транссиб соединил Сибирь с европейским миром. В Европейскую Россию и в Европу стала поступать дешевая сибирская пшеница, излишки которой прежде шли на выкурку спирта. Защищая интересы аграриев черноземного Центра, Кубани и Малороссии, правительство обложило зауральское зерно повышенной таможенной пошлиной (челябинский тарифный перелом). В ответ на это, сибирское крестьянство увеличило запашку кормового клина и форсировало развитие скотоводства, дававшего выгодный экспортный продукт – коровье масло.

Во второй половине 1890-х гг. в Западной Сибири вспыхнула масляная лихорадка: возникло множество мелких капиталистических маслодельных заводов. Однако вскоре последовал общий кризис капиталистического маслоделия. С 1902 г. благодаря деятельности пионеров сибирской кооперации, прежде всего А.Н. Балакшина, начался блестящий расцвет кооперативного маслоделия. Устройство первых маслодельных артелей из-за недоверия крестьянства к новой хозяйственной организации проходило очень трудно. Но как только они на опыте убедились в преимуществах новой организации для сбыта их молока в переработанном виде, новые артели стали возникать с большой быстротой и вытеснять капиталистические маслодельные заводы.

Интенсификация сибирского маслоделия, ориентированного на внешний рынок, привела к тому, что к 1913 г. Россия с 11 места в мировом маслоэкспорте вышла на второе место [30].

Если после отмены крепостного права кооперативы рассматривались, как хороший способ помочь крестьянам самим себе, то на рубеже веков они трансформировались в новый способ управления крестьянами [31].

Как отмечает американский исследователь-русист Я. Коцонис, как сторонники контрреформ, так и сторонники «прогрессивных» форм организации крестьянской жизни сходились в том, что «крестьяне слишком темны, чтобы самоорганизоваться перед лицом свободного рынка и его агентов; их невежество есть первопричина их неправоспособности, а значит, они не властны распоряжаться сами собой. Разница заключалась в том, что сторонники контрреформ использовали эти соображения для того, чтобы ратовать за закрытые общности и институты, а шедшие следом новые реформаторы заключали из тех же суждений, что крестьянская неправоспособность оправдывает и делает просто необходимым вмешательство в их дела посторонних, которые определят их интересы, защитят их от врагов и саморазрушительных тенденций» [32].