Вернувшись к костру, Кики почувствовал резкую слабость и дрожь в ногах. Голова закружилась, перед глазами все поплыло, он упал на землю без сознания...
Он очнулся, ощутив на лице горячие поцелуи Полины. Девушка, сильно всхлипывая и не в силах унять слезы, нежно сжимала его рану на плече, и пульсирующая кровь Энрике алыми струйками растекалась по ее пальцам и руке.
- Я люблю тебя, - слабо прошептал он.
- Я знаю... - чуть успокоившись, ответила Полина.
Костер слабо тлел, в предрассветной мгле ярче виднелись очертания деревьев, они уже казались не такими зловещими, как ночью. Местами слышались щебетания разнообразных птиц, пробуждающих природу от ночного оцепенения. Та часть неба, которая была видна сквозь туго сплетенные ветви, светлела.
Полина очнулась, сознание еще не покинуло ее. Нахлынувшие воспоминания рассеялись, оставляя улыбку на губах. Она повернулась к Энрике, который лежал на каменных плитах позади нее. Еще раз, взглянув на огромную плоскую голову истукана, она вспомнила, как они с Кики победно переглянулись, придя опять в заброшенный город после этой ночи.
Девушка пододвинулась к испанцу и, наклонившись к нему, слегка погладила его по щеке. Увидев в его глазах безумную любовь и преданность, она прошептала:
- Мы нашли то, что искали...
- Да, во всех отношениях, - улыбка заиграла на его полуоткрытых губах.
***
Открыв глаза, Полина тут же зажмурилась от яркого света бьющего прямо в лицо. Она ощутила всем телом непривычную боль и ломоту в костях. Оглядевшись, девушка заметила белые стены больничной палаты.
- Наконец! Очнулась! - воскликнул Паша, который сидел возле ее кровати. Он был в больничном халате, накинутом поверх привычного дорожного костюма.
Полина почувствовала, что во рту у нее все пересохло, и она не может ничего сказать. Ей хотелось спросить, но она не могла пошевелить губами и от бессмысленных усилий у нее выступил холодный пот на лбу.
- Ты три дня пролежала без сознания, после того как мы нашли вас на месте первого привала, там, где на нас чуть было не напали ягуары.
Девушка удивленно взглянула на него и отчаянно замотала головой.
- Полина, ты что? - Паша удивился, - вы пробыли в сельве три дня, пока мы искали вас. А нашли на том же месте, где мы все и оставили вас. Причем твоя рана на руке была смазана какой-то непонятной мазью и умело перевязана. Откуда взялась эта мазь мы так и не догадались...
Полина сглотнула и, найдя в себе силы, отрывистым голосом произнесла:
- Как Энрике? ... Где...он?
Николаев посмотрел ей в глаза и отвернулся. Несколько минут длилось тяжелое молчание, затем Паша тихо сказал:
- Он был очень слаб, но еще в сознании, когда мы нашли вас. Говорил про каких-то странных людей, индейцев, которые якобы спасли тебя, про затерянный город... Он просил передать тебе, - Паша слегка нахмурился и продолжал натянутым голосом, - чтобы ты закончила свою статью. Он сказал, что вам стоило пережить все то, что произошло, чтобы ты написала ее; и ...что...он в тебя верит, - Паша сглотнул, - Верил... Он был очень плох, когда я видел его в последний раз, перед тем, как перевести тебя в другой госпиталь.
Полина откинулась на подушку и зажмурила глаза.
Солнечные блики отражались в прохладной воде фонтана, и легкая влага окутывала каждого, кто подходил к этому месту. На скамейке, где три недели назад Алексей ожидал всех, кто собирался принимать участие в его экспедиции, сидела Полина. Девушка была неестественно бледной, на ее ввалившихся матовых щеках не было ни слабого загара, ни румянца. Она разглядывала прохожих и вслушивалась в мелодию, которую неподалеку играл индейский мальчик на деревянной дудочке. Полина заметила, что рядом сел какой-то турист, но не стала его разглядывать. Она продолжала смотреть на статую Иисуса, парящую над городом.
- Вам попутчики не нужны в новую экспедицию? - обратился к ней, сидевший рядом.
Полина удивленно посмотрела на него. Энрике снял бейсболку и улыбнулся ей.