ИННОКЕНТИЙ. Как поэтично… А можно сказать проще: двигатели выводятся на максимум своей мощности и их вибрация передается корпусу самолета. А набрав нужную высоту — он выравнивается, переходя в горизонтальный полет. И это можно почувствовать, если прислушаться к своим ощущениям. Я ведь тоже летаю довольно часто.
СЕЛЕСТИНА. Можно и так сказать, но это будет лишь скучной и прозаической вещью, к тому же очень приблизительно описывающей происходящее. Но не будем об этом. Давайте для начала познакомимся, а уже потом вы зададите свой вопрос? Как вас зовут, милый друг?
ИННОКЕНТИЙ. "Милый друг"… Вы прям кладезь вариантов обращения к незнакомому человеку. Возьму на вооружение. Я — Иннокентий. А как зовут вас, сударыня?
СЕЛЕСТИНА. "Сударыня". Прекрасно! Как жаль, что это слово вышло из употребления. Вижу, вы не безнадежны! Моя имя, сударь, Селестина!
ИННОКЕНТИЙ. Чудесно! Какое необыкновенное имя… Тяжело было в детстве?
СЕЛЕСТИНА. Не тяжелее, чем быть Иннокентием в стране, выросшей на приключениях блудного попугая!
ИННОКЕНТИЙ. Да, вы правы… Кстати, именно поэтому я терпеть не могу все сокращения своего имени.
СЕЛЕСТИНА. Ни при каких обстоятельствах? А как звала вас в детстве мама?
ИННОКЕНТИЙ (опустив глаза). Инюша… Только не мама. Бабушка… Мы еще и жили в двух шагах от реки Иня. Да, для бабушки я был Инюшей. Господи, зачем я все это рассказываю?
СЕЛЕСТИНА. Затем, что хотите. Затем, что вам это нужно! Затем, что вы давно ни с кем не говорили вот так… Для этого и нужны путешествия. Для того, чтобы сбросить все маски в разговоре с одноразовыми друзьями. Помните, так называл попутчиков Тайлер Дерден? Легко рассказать о том, что для бабушки вы были Инюшей, случайной попутчице в самолете или поезде. И совершенно невозможно — коллеге по работе. Потому что я исчезну из вашей жизни через два часа и никогда больше не появлюсь. А значит, никак не смогу использовать против вас любую информацию, которую сегодня узнаю. В отличие от коллеги. В отличие даже от близкого друга, который, мало ли, уже завтра может стать не близким, а то и не другом… Мир сейчас такой. Непредсказуемый. Слишком быстро меняющийся. Неизменно только одно: одноразовые друзья. (поет) "Вагонные споры — последнее дело, когда больше нечего пить".
ИННОКЕНТИЙ. (подпевает) "И каждый пошел своею дорогой, а поезд пошел своей". Да вы просто кладезь цитат! Селестина, я вам сразу скажу, я не хочу, чтобы вы были моим одноразовым другом. Я хотел бы…
СЕЛЕСТИНА. В данном случае не имеет значения, чего бы вы хотели. Вселенная распорядилась так, а не иначе. Я — ваш одноразовый друг. Большего я не могу обещать! Но вот что могу — это быть вашим лучшим одноразовым другом на этот полет! Самым лучшим на свете.
Входит БОРТПРОВОДНИЦА.
БОРТПРОВОДНИЦА. (глядя на ИННОКЕНТИЯ) Желаете сок, вино или воду?
СЕЛЕСТИНА. Я ничего не буду. Спасибо.
ИННОКЕНТИЙ. А мне… Апельсинового сока, пожалуйста.
БОРТПРОВОДНИЦА наливает ему апельсиновый сок и уходит.
ИННОКЕНТИЙ. В этот момент, следуя традиции одноразовых друзей, вы должны сказать мне, что смешав бензин с апельсиновым соком можно получить напалм.
СЕЛЕСТИНА. Но я не стану этого делать. Во-первых, потому что напалм вы так не получите. Это не более, чем художественная выдумка Чака Паланика. Вы же не думаете, что кто-то допустил бы его книгу в печать, содержись в ней настоящие рецепты взрывчатых веществ? Этот шедевр мировой литературы и так натворил дел… А во-вторых… Я же девушка. С какой стати мне говорить о напалме? Я люблю цветы, воду и небо!
ИННОКЕНТИЙ. Хорошо. Тогда давайте вернемся к моему первому вопросу… Вы сказали, что я не боюсь летать, но боюсь лететь. Что вы имеете в виду?
СЕЛЕСТИНА. Именно то, что я сказала. Сначала мне показалось, что вы закрыли глаза, потому что у вас аэрофобия. Но быстро поняла, что это не так. Вы боитесь не самого факта полета. Вы боитесь того, что он значит для вас. Вы вцепились в ручки кресла, потому что вам важно было сохранить иллюзию неподвижности. Заставить себя поверить, что вы никуда не летите. Что вы дома. Быть может — в своем рабочем кресле… Что мир вокруг вас не меняется, и вы остаетесь там, где и были.
А еще вы закрыли глаза, потому что представляли себе все то, от чего вы улетаете. Вы хотели удержать это в себе! Все та же иллюзия неподвижности и неизменности. Зря, кстати… Я советую вам сделать это, когда вы будете сходить с самолета… Перемены настигнут вас в Екатеринбурге, когда вы приземлитесь. В самолете все то, что вы покинули, по-прежнему остается с вами. Помните: "Самолет в большей степени танк, чем вы думаете!"