Дамиан безоговорочно доверял своим офицерам, однако кто-то все же сумел пробраться мимо них.
Он наклонился вперед, уперев локти в каменный алтарь. Казалось, будто под ним лежала глыба льда, но Дамиан почти не чувствовал холода, глядя куда-то перед собой, а потом резко повернул голову. Он мог поклясться, что почувствовал Смерть – она явно радовалась появлению нового члена своей бессмертной свиты.
«Когда ты уже привыкнешь к моему присутствию, Дамиан Вентури? – ее шепот щекотал шею, вырывая воздух из его легких ледяными пальцами. – Ты носишь меня с собой уже долгое время».
Он отогнал эти мысли прочь. Дамиан не являлся потомком Смерти и не имел к ней никакого отношения. Однако жизнь была жестока: Смерть неотступно следовала за ним, в то время как поиски Силы все время оставляли его ни с чем.
Дамиан со вздохом прикоснулся кончиками пальцев к векам Леонцио, повторяя свой недавний жест.
И тут же отдернул руку.
Что бы ни находилось под тонкими лоскутами кожи с фиолетовыми прожилками, оно явно не было глазами Леонцио. Плоть казалась неестественной. Слишком твердой. Дамиан втянул воздух, смахивая пот со лба. С долей сомнения поднял одно из век последователя.
От увиденного его парализовал шок, к горлу подступила тошнота. Вместо мутных радужек на него взирали гладкие черные шары. Возможно, из металла или стекла. На фоне глазниц с белым ободком они смотрелись пугающе неуместно.
Тот, кто убил Леонцио Бьянки, забрал его глаза с собой.
5. Роз
Роз вернулась в храм Терпения поздно утром. Ей удалось поспать несколько часов на диване в маленькой квартирке Пьеры, на верхнем этаже таверны, притом что самой Пьеры, как ни странно, дома не было. Остатки вина по-прежнему лениво текли по венам Роз, хотя в этот раз она выпила меньше обычного. Довольно сложно наслаждаться выпивкой, когда перед тобой страдальческое лицо Дева. После смерти сестры его характер сильно изменился, и Роз понимала, что за перемены в нем произошли: включился режим выживания. Ее друг просто существовал изо дня в день. Это состояние было хорошо знакомо Роз: то же самое она испытывала после смерти отца. Когда горе давит на тебя всей тяжестью, двигаться невозможно. Как и бороться.
Тогда Дев вместе с Пьерой и Насим помог Роз выбраться из этого отчаяния. Жаль, она не знает, как теперь сделать то же самое для него.
У нее сдавливало грудь всякий раз, когда она вспоминала маленькую светловолосую девочку, машущую рукой из окна фамильного дома Вильнев. Амели была такой счастливой, такой невинной. Была ли Роз когда-нибудь такой? Вряд ли. Амели походила на светлое пятнышко на фоне темного пейзажа. Она находила радость там, где другие ее не видели.
То, что мир погасил этот свет так рано, Роз считала невообразимо жестоким.
Храм Терпения темной каменной махиной, обильно украшенной завитками кованого железа, высился в центре квартала. Роз всегда полагала, что он больше напоминает логово злодея. По ее мнению, он обладал красотой, сравнимой с великолепием искусно заточенных лезвий. По пути к входу над головой девушки изогнулась огромная арка, обрамившая небо на долю секунды, прежде чем та вошла внутрь.
В прихожей она без удивления обнаружила людей. Несколько молодых последователей промчались мимо нее – скорее всего, спешили на урок, где их будут учить направлять свою волю в оружие, инструменты и всевозможные украшения. Поскольку Роз обрела свои способности необычайно поздно, ей пришлось осваивать то же самое умение за несколько месяцев. Это занятие казалось ей ужасно скучным, и она вздохнула с облегчением, когда оно закончилось. Впрочем, ее нынешнее положение было немногим лучше. У девушки не было никакого желания посвящать свою жизнь профессии пресловутого кузнеца.
– Роз! – кто-то окликнул ее по имени.
Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Витторией Дельвеккио.
– О, привет.
Виттория выгнула бровь. Она отличалась резкой красотой и была полностью во вкусе Роз: высокая, мускулистая, с неизменной улыбкой на лице. Ее светлые волосы казались почти белыми и спадали гладким каскадом на грудь. Роз с облегчением отметила, что ей уже не так больно смотреть на нее. Через несколько месяцев после вступления в гильдию и спустя два года после ухода Дамиана у них с Витторией завязалось нечто вроде отношений. Поцелуи украдкой в пустых коридорах, держание за руки в утопающем в цветах внутреннем дворике храма. Виттория была единственной, с кем после Дамиана целовалась Роз. Та излучала уверенность, головокружительную страсть, в то время как Роз – неопытность и подростковую нерешительность.