— Испугался. Ты же смотришь сериалы, наверняка знаешь: к ментам только попади — чихнуть не успеешь, как окажешься в уютной камере-люкс на сорок персон.
— А чего бояться, раз не виноват? — хитро прищурилась подруга. На это мне возразить было нечего, потому я сконфуженно заткнулась и с версиями больше не возникала.
— Все, Витка, пошли к нашим трупам! — Лизавета решительно рубанула рукой воздух.
— Тьфу, тьфу, тьфу! Что говоришь-то?! К каким НАШИМ?
— Я имею в виду, к нашим найденышам. Коль уж мы их нашли, стало быть, они наши.
Мы напялили на себя каски с фонариками, прихватили диодный фонарь и, перекрестившись, отправились осматривать покойников: я крайне неохотно и лишь потому, что отпускать подругу одну к трупам побоялась, а Лизавета с заметным воодушевлением.
За время нашего отсутствия ничего не изменилось — парни по-прежнему лежали голова к голове и даже не двинулись с места.
— Вот еще два духа к местным прибились, — печально заметила я. — Как думаешь, Лиз, ребят приняли в компанию?
— Ага, бродят где-нибудь, болезные. Помоги-ка, Витка…
Лизавета схватила за ногу блондина с явным намерением оттащить его от рыжего. Едва не падая в обморок от непереносимого страха, я все же вцепилась мертвой хваткой молодого бультерьера в другую ногу трупа. Однако Лизка немедленно зашипела, недовольная моей «прытью»:
— Отцепись от конечности, Виталия! Бери чувака за руки — нужно тело в сторону отнести!
— Зачем? — проскулила я, не отпуская ногу покойника.
Подруга ответила громким страшным рыком:
— Не рассуждай, философ, блин!!!
После подобной «поддержки» я, сдавленно всхлипнув, вцепилась в холодные руки блондина. На счет «три» мы его подняли и отволокли метров на пять от рыжего. Дальше нести было тяжеловато, ибо телосложением и статью юноша удался на славу. Против воли я залюбовалась покойником. Правильные черты лица, высокие скулы, красиво очерченные брови… А пальцы! Ей-богу, Николо Паганини скончался бы от зависти при виде столь изящной кисти…
— Твою мать! — нецензурно простонав, я все-таки свалилась в обморок. Буквально за миг до этого я увидела, как изящная ручка трупа слегка шевельнулась.
Когда-то в школе я пыталась читать довольно нудный роман классика под названием «Живой труп». Первые три страницы кое-как одолела, а на четвертой уснула богатырским сном. Роман — увы! — так и остался непрочитанным, но из названия произведения я сделала вывод — это ужастик. Позже, когда в нашу жизнь ворвались новые технологии и я посмотрела по видику целый ряд ужастиков, роман классика занял второе место после триллера «Живые мертвецы». Во всяком случае, названия очень созвучны…
Одним словом, я отключилась, а когда спустя некоторое время приоткрыла глаза, то первое, что увидела, — это перекошенную изумлением физиономию Лизаветы.
— Ты чего это, Витка? Решила пополнить число покойников? — проявила интерес подруга.
— Лизка, он живой! — содрогнулась я, вспомнив причину обморока.
— Кто?
— Блондин! — и, видя непонимание во взоре Лизаветы, объяснила: — Он рукой шевельнул!
Чего, спрашивается, так на меня смотреть? Ну, не привыкла я к оживающим мертвецам, и все тут! Минут пять ушло на разъяснения, после: его Лизавета с присущей ей энергией приступила к реанимации блондина. Я, признаюсь, впала практически в кому — искусственное дыхание рот в рот» впечатляло. А когда Лизка всей своей кассой навалилась на грудную клетку парня, я не выдержала:
— Что ты делаешь? Ты же ему ребра переломаешь! Первым делом его надо обогреть. Тут холодно, парень и так уже практически остыл. Давай разведем костер.
— Из чего? — задала резонный вопрос Лизавета.
Я огляделась. В Эрмитаже после пребывания туристов-спелеологов скопилось энное количество мусора. Быстро собрав его в одну большую кучу, я потребовала у подруги спички.
— Думаешь разжечь костер? — хмыкнула Лизка.
— Обязательно.
Кажется, у подруги имелись какие-то сомнения в моих способностях, однако возражений с ее стороны не последовало. Я по-честному пыталась запалить костерок, но все мои попытки ни к чему не привели.
— Кислорода не хватает, — авторитетно заявила я после сто первой попытки.
Тогда Лизка извлекла из своего рюкзака литровую бутылку с какой-то мутной жидкостью и, покачав головой, задумчиво изрекла:
— Это керосин. Я не знаю, Витка, почему иду у тебя на поводу. Обогревать на костре покойников мне еще не доводилось!