Однако мое выступление не произвело впечатления на ученого мужа. Вернее, произвело, но совсем не то, которого я ожидала.
— Вы сумасшедшая! — не без труда выдавил из себя Вадим Сергеевич.
Я обиделась:
— Почему это?
— Кто вам сказал всю эту чушь?
— Специалист, естественно, — пожала я плечами, начиная сомневаться в истинности слов Зильберштейна.
— Хреновый… кхм… простите! Плохой специалист, видать, вам попался. Только дилетанты, подобные вам… Уж простите старика, чаровница, — к Вадиму Сергеевичу, похоже, вернулся весь его природный кобелизм. Я насупилась, а Эйнштейн тем временем продолжил лекцию: — Это действительно Хотэй, и он исполнен из слоновой кости. А остальные сведения, которыми вы обладаете, по меньшей мере недостоверны.
— То есть? — малость обалдела я.
— Ну, во-первых, культура нэцке в Японии начинает развиваться лишь в XVII веке. Впервые о нэцке упоминается в энциклопедии «Киммо дзуи», вышедшей в свет в 1690 году. Впрочем, некоторые ученые полагают более раннее появление нэцке в Японии, что связано с походами Тоётоми Хидэёси в Корею и в Китай, где носили чжуй-цзи, прототип нэцке. Впрочем, это не имеет отношения к теме нашей беседы. А во-вторых… кто такой Китано?
— И-император японский, — как школьница, ответила я, впрочем, уже без особой уверенности.
— Увы, чаровница, такой императорской фамилии Япония не знает. А вот теперь, что касается вашего… — тут Вадим Сергеевич пронзил меня взглядом, от которого по моей спине пробежали колючие мурашки, — Хотэя. Эта катабори…
— Это нэцке, — важно поправила я.
— Чаровница, каким образом вы влипли в это дело? — неожиданно спросил ученый.
— Не отвлекайтесь, пожалуйста. Я к вам пришла не отвечать на вопросы, а задавать их.
— Хорошо, хорошо. Итак, термин «нэцке» означает брелок или противовес, с помощью которого у пояса носили кисет с табаком, связку ключей или инро, коробочку для трав. Этот брелок мог быть разной формы: катабори, кагамигута, мондзю… Впрочем, не буду утомлять вас терминами, а поясню: катабори — небольшая резная статуэтка с отверстием для шнурка, изображающая людей, животных, многофигурные группы. То есть ваш Хотэй и есть катабори.
Вадим Сергеевич наслаждался моей растерянностью. Еще бы не растеряться!.. Но чтобы не показаться совсем уж невеждой, напустила на себя умный вид и даже пару раз согласно кивнула.
— Судя по клейму, это школа резьбы Я моде, и, скорее всего, фигурку можно отнести к середине XVII века, потому как именно в этот период школа Ямоде вошла в пору расцвета.
После этого сообщения я пришла к единственно верному выводу: ни хрена Соломоныч в нэцке не разбирается, хоть и строит из себя крупного знатока. Впрочем, может, он просто хотел запудрить нам мозги.
— А дорого ли стоит эта… — я запамятовала, как правильно называется фигурка, попыталась вспомнить, не преуспела и, сердясь на себя за это, закончила: — Этот Хотэй.
— Сами по себе катабори не слишком дорогие — от пятнадцати тысяч долларов до пятидесяти. Но вся коллекция «Ситифукудзин — семь богов счастья» стоит больше четверти миллиона долларов. Ну а по отдельности… Самый дорогой — Фукурокудзю, — что-то около пятидесяти трех тысяч, а этот Хотэй всего лишь тысяч двадцать — двадцать пять… А я ведь знаю, чаровница, из чьей коллекции эта катабори, — покачал головой Вадим Сергеевич и неожиданно спросил: — Уж не вы ли убили Петра?
Я даже подпрыгнула на месте от подобной наглости — это ж надо до такого додуматься!
— Да вы в своем уме, уважаемый?! — завопила я, наступая на Эйнштейна.
— Тихо, тихо, вы все-таки не на рынке. Но ведь кто-то убил Симкина? И коллекция его пропала. Почему бы вам не быть убийцей? Тем более Хотэй у вас. Может, стоит позвонить в милицию?
— Еще один псих на мою голову, — досадливо сморщилась я, вспомнив, что гад Соломоныч тоже предлагал нечто подобное. — С милицией я уже встречалась, так что оставьте намеки при себе. Кстати, у меня встречный вопрос: откуда вам известно об убийстве? Может, это вы грохнули Симкина и украли его коллекцию?
Вадим Сергеевич не стал в волнении бегать по кабинету, рвать волосы, бить себя в грудь и взывать к моему разуму. Он лишь покачал головой и ласково молвил:
— С Петром мы были не только коллегами, но и приятелями, поэтому товарищи из милиции меня тоже навестили. Кстати, их вполне удовлетворило мое алиби.
— Ха! — я презрительно скривилась. — Это вы ментам про алиби заливайте: они по закону работают, а я…