Флоринда вцепилась рукой в ожерелье. Нитка порвалась, и жемчужины с сердитым треском запрыгали на полу.
Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга. Потом гость наклонился, собрал жемчужины и протянул их Флоринде. Она повернула руку ладонью вверх, и он высыпал в нее жемчужины.
Флоринда вздрогнула.
— А теперь до свидания! — Гость поклонился ей и скрылся в коридоре.
Флоринда даже не заметила этого. И не слышала, как за ним закрылась входная дверь.
Она не сводила глаз с жемчужин, сероватых с розовыми и голубыми переливами. Он высыпал их ей в руку, и этот жест вызвал в ее памяти один случай.
Флоринда увидела две руки. Одна что-то отдавала, другая — брала. Но это было не на берегу Ладоги, где она собирала камешки для отца. Это было в другой раз — в берущей руке сверкнуло какое-то украшение.
Семь царских камней.
Николай слышал, что кто-то пришел. Он осторожно выглянул из-за перил галереи. Это была мать. Он почувствовал такое облегчение, что чуть не окликнул ее, но осекся, увидев ее лицо.
Она была очень бледна, кожа как будто обвисла, от носа к уголкам губ протянулись глубокие складки. Она споткнулась и бросила верхнюю одежду на первый попавшийся стул.
Поднимаясь по лестнице, Лидия вдруг увидела Николая и остановилась. Они смотрели друг на друга, и ее глаза медленно наполнялись слезами.
— Прости меня, — тихо сказала она.
— За что? — испуганно спросил Николай.
Она покачала головой и пошла вверх по лестнице.
— Мама! — окликнул он, и она опять остановилась. — Ты уезжаешь? Там чемоданы…
Она молчала, наклонив голову.
— Я испугался, но не очень, а папа — очень, он…
Николай смущенно замолчал — наверное, об этом вообще не следовало говорить.
— О, Николай! — воскликнула Лидия, побежала по лестнице и скрылась у себя в комнате.
Неужели она плакала?
Это было так невыносимо, что Николай больше не мог оставаться дома. Он оделся и вышел в темное утро. На земле лежал мокрый снег, из-под него виднелись темные спинки гравия. Наверное, температура была не такая уж низкая, но дул холодный, промозглый ветер.
Пора идти в школу. Хорошо, что мать не успела спросить, почему он до сих пор дома.
Он совсем забыл о Терри, однако теперь снова вспомнил о ней. Жаль, что он вчера так поспешил, мог бы расспросить у нее, что ей известно о царских камнях, но в мыслях у него был только отец. Лучше бы он не видел его в том доме!
Школьники стекались к школам — вот хороший предлог пойти к Терри так рано: ему надо застать ее до ухода в школу!
Николай поспешил к ее дому. Он то шел, то бежал. Было трудно дышать. Облака цеплялись за крыши домов.
Он позвонил снизу в ее квартиру. Помедли он хоть немного, он бы уже не решился это сделать.
— Слушаю, — ответил сонный голос.
— Терри еще не ушла в школу?
— Здесь нет никакой Терри, — раздраженно ответили Николаю после недолгого молчания.
Николай стоял и глупо смотрел на умолкнувший микрофон. Потом отошел на десять шагов и внимательно оглядел дом. Да, Терри убежала вчера именно сюда.
Он сглотнул комок в горле, набрался храбрости и позвонил еще раз.
— Да? — все так же раздраженно откликнулся голос, словно знал, что это опять Николай.
— Простите, пожалуйста, я учусь с Терри в одном классе. Вообще-то ее настоящее имя Тереза… Я вчера провожал ее домой и знаю, что она живет здесь.
В микрофоне вздохнули, потом ответили холодно и спокойно:
— Значит, это я не знаю, кто живет в моей квартире? Я живу здесь уже двадцать пять лет, но ни меня, ни мою собаку никогда не звали Терри или Тереза. Убирайся! И не вздумай позвонить еще раз! — Видно, там здорово рассердились.
Николай догадался, что Терри обманула его. Теперь он не сомневался: она имеет какое-то отношение к вчерашней вилле. Никто не смог бы заставить чужую сторожевую собаку вдруг сделаться такой ласковой и игривой. А связанный человек, какое отношение она имеет к нему? Неужели она там живет?
Все это следовало обдумать, а еще лучше с кем-нибудь посоветоваться.
Николай быстро направился к дому Флоринды.
Максим остолбенел, открыв дверь своего магазина. Ступая прямо по разбросанным бумагам, перешагивая через опрокинутые вазы, полки, ящики и сундуки, он прошел в кабинет.