Он помолчал глядя в огонь, который в этот вечер горел ярче, чем накануне. «Может, его развели так сильно, чтобы отогнать злые силы, которые посещали лагерь в последние дни», — думал Дай-Ши, не переставая удивляться, что ему довелось увидеть Проходящего сквозь зеркало.
Он поднял глаза на светловолосого. Как и вчера, войдя в палатку, не сказал ни слова и сел в свое кресло, положив ногу на ногу. Потом сложил ладони и уперся в них подбородком.
Шляпа сползла ему на затылок, но светловолосый не замечал этого. Его лицо открылось Дай-Ши почти целиком. Чужеземец был бледнолицым, холодную белизну его кожи не мог согреть даже теплый отблеск огня. Узкое, длинное лицо. «В своей стране он, должно быть, считается красивым», — думал Дай-Ши, которому лицо светловолосого казалось чуждым и непривычным — такие люди почти не встречались на этой окруженной горами равнине.
Сегодня светловолосый к вину не прикасался.
— На Крите правил царь Минос. У него был сын, которого он очень любил. Но сына Миноса убили в Афинах завистливые молодые люди, которые не могли смириться с тем, что юноша с Крита победил их на состязаниях, — продолжал Дай-Ши.
— Царь Минос поклялся отомстить и пошел на Афины войной. Афины не ждали нападения, и оказались легкой добычей для Миноса. Он так обратился к побежденному им народу:
«Вы убили моего сына, самое дорогое, что у меня было. С ним вы убили мое будущее. Я поклялся жестоко отомстить за его смерть. Вы получите мир, но с одним условием: раз в девять лет вы будете присылать ко мне на Крит семь юношей и семь девушек, дабы они своей кровью искупили смерть моего сына».
Крит славился своим лабиринтом. Его извилистые и запутанные коридоры вели к Минотавру, страшному чудовищу — получеловеку, полубыку. Каждое второе полнолуние Минотавр требовал человеческих жертв, иначе он выходил из лабиринта и разорял города и селения.
Афиняне со страхом выслушали приговор, гласивший, что их сыновья и дочери предназначались в жертву чудовищу. Раньше к Минотавру отправляли только преступников, отныне же он раз в два полнолуния будет утолять голод несравненной афинской молодежью.
Царь Минос пожелал сразу взять с собой четырнадцать молодых людей, и афинским гражданам пришлось выбирать несчастных с помощью жребия — никто не хотел добровольно отдавать своих детей.
Судьбе было угодно, чтобы в число этих четырнадцати попали и Климена с Акамасом.
Когда имена семи юношей и семи девушек были оглашены, раздались громкие рыдания. Полные отчаяния, молодые люди поднялись на корабль, сограждане безутешно оплакивали их.
Климена и Акамас держались вместе.
— Никто не сможет разлучить нас, пока не пробьет наш час, — сказал Акамас.
— Мы будем вместе до последнего, — сказала Климена.
— Ты боишься? — спросил Акамас.
— Нет, пока ты со мной, — ответила Климена. — А ты?
— Нет, пока ты обнимаешь меня, — ответил Акамас.
Когда молодые люди прибыли в город царя Миноса, их тотчас отвели в тюрьму, где под охраной им предстояло ждать своего последнего полнолуния.
Несколько раз в день Климена и Акамас клялись друг другу в любви. Ночью они незаметно ускользали в сад.
Наконец наступило первое полнолуние.
У царя Миноса была дочь по имени Ариадна. Она любила гулять в парке, который граничил с садом, окружавшим тюрьму. Иногда она видела между деревьями молодых людей из Афин, и один из них особенно привлек ее внимание. Это был Акамас. От нее не укрылась та нежность, с какой Климена и Акамас относились друг к другу, хотя они и пытались скрывать ото всех свои чувства. Несколько раз Ариадна пробовала привлечь к себе внимание Акамаса, но он не замечал никого, кроме Климены.
Однажды, гуляя вечером в парке, Ариадна услыхала рыдания и пошла на звук.
В тюремном саду под оливковым деревом сидела девушка и плакала, закрыв лицо руками.
Это была Климена. С каждым днем плен казался ей все невыносимей, а их любовь с Акамасом — все безнадежней.
— Почему ты плачешь? — вдруг услышала она и подняла голову.
За высокой решеткой стояла молодая девушка одних с нею лет. Климена чувствовала себя такой одинокой, что не удержалась и рассказала незнакомке о своем отчаянии.
Ее не страшила собственная смерть, но нестерпима была мысль о том, какие страдания ждут Акамаса. Климена сказала, что готова на все ради его спасения.
Ариадна узнала Климену. Это из-за нее юный афинянин не замечал других женщин.
— Я могу помочь тебе, — сказала она. — Но цена будет велика.
Затаив дыхание, Климена ждала, что предложит ей незнакомка.
— Если ты согласишься первой пойти к Минотавру, я спасу жизнь твоему возлюбленному, — предложила Ариадна.