Патрик уже пришел. Он встретил ее с улыбкой, но Лидия заметила, что он непривычно серьезен.
«Кажется, обед будет не такой уж приятный», — думала она, читая меню.
Патрик не собирался есть много, но Лидия заказала полный обед и вино — все, как и собиралась.
За едой они говорили о пустяках, но, как только Лидия доела телячье филе, Патрик наполнил рюмки и сказал:
— У меня создалось впечатление, что ты не очень счастлива с Максимом.
Лидия чуть не выронила рюмку.
— Надеюсь, ты пригласил меня сюда не для того, чтобы обсуждать мой брак? Мало у тебя своих забот?:
— Ты права, но это только вступление к нашему разговору. Меня интересует, способна ли ты пойти против Максима или во всем солидарна с ним?
— Не понимаю, о чем ты?
Патрик схватил ее руки в свои.
— Боюсь, тебя смутит то, что я сейчас скажу. И тем не менее, я не намерен молчать, потому что ты должна быть вместе с нами. Как-никак, нас только трое ты, Дитер и я.
У Лидии по спине пробежал холодок.
— Мне надо знать, согласишься ли ты участвовать вместе с нами в одном деле, которое принесет тебе миллионы.
— Миллионы? — прошептала Лидия.
— Да. Мы с Дитером долго думали, брать ли тебя в долю, и я решительно настаивал на твоем участии. Мне почему-то кажется, что ты хочешь расстаться с Максимом. Что тебе не очень хорошо с ним.
— А в чем заключается ваше дело? — спросила Лидия.
Патрик отпустил одну ее руку и отхлебнул из рюмки.
— Будешь ли ты помогать нам, чтобы потом разделить деньги, полученные за царские камни?
— Царские камни?.. — у Лидии сорвался голос. — Но каким образом?.. Почему?..
— Сейчас у нас их еще нет, но скоро мы их разыщем. Несправедливо, чтобы таким богатством владела одна семья. У кого бы они ни находились, у Флоринды, Максима или у его безумной матери, эти деньги должны принести пользу не только им, но и нам.
Лидия слушала его с холодным интересом, пытаясь скрыть охватившее ее волнение.
— Вот я и спрашиваю тебя, будешь ли ты вместе с нами разыскивать эти камни, благодаря которым мы все будем жить-поживать и горя не знать. Так, кажется, говорится в сказках?
— И давно вы знаете про эти камни? — спросила Лидия.
— Нет, впервые мы услышали о них недели три назад.
— Всего-то?
— Да, мне подсказал эту мысль один хороший друг.
— Я его знаю? — Лидия с трудом владела голосом.
— Не думаю. Его зовут Харри Лим.
Лидия вцепилась в край стола, суставы у нее побелели.
— Тебе плохо? — испугался Патрик.
Лидия покачала головой, говорить она не могла, боялась, что закричит на него. Она сидела с закрытыми глазами и перед ней проносились случаи из их детства. Чего только Патрик с Дитером не заставляли ее проделывать под тем предлогом, что они трое должны держаться вместе. Она выпрашивала у отца деньги на кино, после чего Патрик с Дитером убегали в кино без нее. Она просила у матери шоколадное печенье, и Патрик с Дитером отбирали у нее все, не оставив ей ни штучки.
А теперь они хотят, чтобы она помогла им найти драгоценности, которыми они, конечно, никогда с ней не поделятся!
— Прости, Патрик, мне пора, — она встала. — Но у меня к тебе две просьбы. — Лидия подняла рюмку с вином. — Во-первых, никогда больше не присылай мне писем с угрозами. И во-вторых, не попадайся мне больше на глаза!
С этими словами она выплеснула вино ему в лицо, потом повернулась и вышла из «Риголетто».
Максим встал раньше обычного. Он слышал, когда Лидия накануне вернулась домой, и даже хотел встать, чтобы поговорить с ней. Его мучила неизвестность, и к тому же он еще не рассказал ей о погроме, учиненном кем-то в его магазине.
Лидия неслышно поднялась по лестнице. Максим так и остался лежать, решив отложить разговор до утра.
Он спал недолго и проснулся с тревожным предчувствием. В доме стояла тишина. Максим зажег лампу на ночном столике и сразу почувствовал себя уверенней. Однако заснуть больше не мог.
В шесть часов он встал, выпил на кухне кофе и вышел в холодную, густую изморось.
В машине ему захотелось поставить кассету с Вивальди, но его рука замерла на полпути — он был не в силах выслушивать сейчас очередные угрозы.
Максим бесцельно колесил по улицам. Идти в магазин было еще рано. Да и что ему там делать? Снова смотреть на это разорение?
Потом он вспомнил, что забыл отдать распоряжения своему помощнику и все-таки поехал в магазин.
Помощника он отпустил до конца недели, разумеется, с сохранением жалованья. «Кое-какие дела требуют не открывать пока магазин», — сказал он ему по телефону и положил трубку, надеясь, что тому не придет в голову заглянуть в магазин, чтобы узнать, о каких обстоятельствах говорил Максим.