Но у Тимофея что-то не ладится. Молчит. Будто белым флагом, размахивает он за спиной фуражкой. В романтическом воображении Димки это означало, что друг сигнализирует ему о капитуляции.
Нет, не прельстишь знатного полевода столичными институтами. Она бывала там, разговаривала с профессорами, смотрела в электронные микроскопы и даже получала задания от института. На своих опытных участках проверяла способы гнездового посева кок-сагыза с применением нового вида удобрения.
— Кстати, — продолжал Тимофей. — Профессор Горбунов не возражал бы против такой лаборантки, как вы.
«Опять это ненужное „кстати“, — поморщилась девушка, — и чего он важничает?»
— Знаю, — скромно ответила она, опустив рыженькие реснички. — Меня приглашали туда на работу.
— Ну и что же? — не выдержал Тимофей, резко рванув назад руль мотоцикла. Он всем корпусом повернулся к Стеше и застыл в ожидании.
— Через два года заканчиваю заочный институт, а там видно будет, — спокойно, не выдавая своей радости, ответила Стеша. Она заметила волнение Тимофея.
— Поступите в аспирантуру… — Бабкин стал мечтателем, как его друг. Сам того не ожидая, он рисовал перед Стешей фантастические перспективы. — Потом у вас будет своя лаборатория… Представляете себе: десять человек в белых халатах… И все ждут, что вы им скажете.
— Смешной вы, Тимофей Васильевич, — Стеша всегда называла его по имени-отчеству. Сейчас она говорила с ним снисходительно, пряча грустную улыбку.
«Бывают ошибки и у мужчин, — думала девушка, чувствуя свое превосходство. — Умный он парень, а ничегошеньки не понимает».
— Вы говорите, десять человек в лаборатории! — Стеша прищурила и без того узкие глаза. — Да у меня людей сейчас больше, и не только на кок-сагызе. А вот все эти поля! — Она указала на желтые квадраты каучуконосных одуванчиков, розовые — гречихи, лиловые — медоносной травы фацелии, зеленые — конопли, кукурузы, люцерны. Десятки трав, злаков, технических культур. — Да разве эти поля, — говорила Стеша, — не лаборатория? Только так я к ним и отношусь… Простор я люблю, Тимофей Васильевич, — вздохнула она. — Никифор Карпович, Ольга и вся наша бригада научили меня видеть в своем труде такую широту, такое приволье, аж голова кружится…
Стеша помолчала, подтянула выше рыженькие косички и, задумчиво глядя на пересекающиеся линии полезащитных полос, каналов, заговорила снова:
— Девчонкой я хотела быть летчицей, парашютисткой. Ездила в город с вышки прыгать. Боязно, закроешь глаза и бросаешься вниз. Сердце будто навсегда останавливается. — Она прижала руки к груди и зажмурилась. — А потом смотришь вверх и не веришь, что это ты спрыгнула… — Блестящими глазами она посмотрела на Тимофея. — И вот приняли меня в комсомольскую бригаду, научили видеть каждую вещь по-новому. Полюбила я свой колхозный труд.
— Показалось мне тогда, что в каждой затее, в каждом опыте я вместе со всеми прыгаю, но уже не с вышки, а с самолета. Очень боязно: вдруг ничего не получится? Разобьешься и не встанешь. Но уже не с закрытыми глазами я делаю этот прыжок, не знаю, хорошо ли так сказать… — она робко улыбнулась, прыжок в будущее. Потому что не только по мелочам, по приступкам мы должны идти к завтрашнему дню, о чем я давеча говорила. Правда, я стараюсь не рисковать, вижу все впереди, продумываю каждую мелочь. Я боюсь ошибиться, подвести своих ребят, своих колхозников. Я точно рассчитываю каждый опыт. Но все-таки останавливается сердце, как и на вышке…
— В любом институте, когда творишь, выдумываешь новое, так же чувствуешь, — возразил Тимофей. — Можешь представить себе такой же стремительный прыжок, как вы правильно сказали, в будущее.
— Вот вы говорите, Тимофей Васильевич, об институте, — Стеша нервно взмахнула рукой. — Значит, ехать в город… А зачем? Я не вижу сейчас разницы между любым городом и нашим агрогородом, который строится. Что мне искать даже в областном центре, когда этой осенью у нас в Девичьей поляне организуется опытная станция института каучуконосов? Лучшего мне на надо. К нам приедут ученые. Я думаю, что не только селекционеров, мичуринцев и вообще работников сельского хозяйства могут привлекать колхозные поля. Ой, как нам не хватает инженеров!
— Механизаторов, — подсказал Тимофей, смотря на мелькающее перед глазами колесо мотоцикла. Он с горечью думал, что его профессия не нужна в Девичьей поляне. Не открывать же здесь исследовательский институт по разработке разных автоматических приборов для метеорологии!