Угрюмый дом многоэтажный
Мы превращаем в символ числ.
Из быстрых уличных мельканий
Лишь мы поэзию творим,
И с нами — каждый на экране,
И, на экране кто, — мы с ним!
Залив сияньем современность,
Ее впитали мы в себя,
Всю ложь, всю мишуру, всю бренность
Преобразили мы, любя,—
Мы — электрические светы
Над шумной уличной толпой,
Мы — современные поэты,
Векам зажженные Судьбой!
1913
ВЕЧЕРОМ
Дрожащей проволоки альт
Звенит так нежно;
Заполнен сумрачный асфальт
Толпой мятежной.
Свистки авто и трамов звон
Поют так нежно;
Вечерний город полонен
Толпой мятежной.
Свет электрических шаров
Дрожит так нежно;
Ты слышишь ли немолчный зов
Толпы мятежной?
Вот девушки случайный взор
Блеснул так нежно;
О, кто его так быстро стер
Толпой мятежной?
Тень синеватая легла
Вокруг так нежно,
И проститутки без числа
В толпе мятежной.
25 мая 1914
НА ПОЛЕТАХ
Пропеллеры, треща, стрекочут:
То клекоты бензинных птиц
О будущем земли пророчат.
Но сколько нежных женских лиц!
Иглой заостренные шляпы,
Зелено-белые манто,—
И как-то милы даже всхрапы
На круг въезжающих авто.
В живой толпе кафешантанной
Я уловил случайно вновь
Давно знакомый взгляд… Как странно!
Твой взгляд, бессмертная любовь!
И, пестрой суеты свидетель,
Я веру в тайну берегу,
Не видя в сини «мертвых петель»,—
Воздушных вымыслов Пегу.
Май 1914
Москва
У КАНАЛА
В угрюмом сумраке ночей безлунных
Люблю я зыбкость полусонных вод.
Приникнув к жесткости оград чугунных,
Люблю следить волны унылый ход.
Свет фонарей, раздробленный движеньем,
Дрожит в воде семьей недлинных змей,
А баржи спят над зыбким отраженьем
Глубоким сном измученных зверей.
Так близко Невский, — возгласы трамваев,
Гудки авто, гул тысяч голосов…
А серый снег, за теплый день растаяв,
Плывет, крутясь, вдоль темных берегов.
Так странно: там — кафе, улыбки, лица…
Здесь — тишь, вода и отраженный свет.
Все вобрала в водоворот столица,
На все вопросы принесла ответ.
И если жизнью, слишком многострунной,
Измучен ты, — приди ко мне, сюда,
Перешагни чрез парапет чугунный,
И даст тебе забвение вода.
1 ноября 1912
Петербург
ПАНИХИДА
Тоненькие свечечки,
Робкие, мерцают.
Голосочки детские
Басу отвечают.
Слышно над склоненною толпой:
«Со святыми упокой».
Хорошо под лентами,
Мирно под цветами!
Песни умиленные
Сложены не нами.
Обещает мир напев святой:
«Со святыми упокой».
Выйдешь в ночь холодную:
Светы и трамваи…
Сладостно задуматься
О блаженном рае.
Боже! — утомленных суетой
Со святыми упокой!
3 ноября 1912
Петербург
ДЕТСКИЙ БЛЕСК ОЧЕЙ
Я вижу детский блеск очей.
ДЕВОЧКА С КУКЛОЙ
— Что же ты сделала, девочка милая,
С фарфоровой куклой своей?
— Когда было скучно, ее колотила я,
И вот — теперь трещина в ней.
— Глаза открывала и закрывала она,
Папа-мама могла говорить.
— А теперь совсем безмолвною стала она,
Не знаю, как с ней мне и быть.
— Чего же ты хочешь, девочка нежная?
Куклу целуешь зачем?
— Хочу, чтоб была она снова, как прежняя,
Такой, как прежде, совсем.
— Девочка милая, сама ты разбила ее.
Теперь куклы прежней — нет…
— Боже мой! Боже мой! так я любила ее!
Без нее не мил мне весь свет!
1912
ДЕВОЧКА И АНГЕЛ
Маленькая девочка плакала вчера:
«Почему туманами полны вечера?
Почему не каждый день солнце — как алмаз?
Почему не ангелы утешают нас?»
Маленькая девочка вечером, в тени,
Плакала, и ангел ей прошептал: «Усни!
Как алмаз, засветится солнце поутру,
И с тобой затею я под вечер игру!»
Маленькая девочка улеглась в постель…
За окном шептала ей сумрачная ель:
«Нет, не верь ты ангелу! Он тебе солгал:
Поутру луч солнечный будет — как кинжал!»
4 мая 1912
ДЕВОЧКА С ЦВЕТАМИ
Собирай свои цветочки,
Заплетай свои веночки,
Развлекайся как-нибудь,
По лугу беспечно бегай!
Ах, пока весенней негой
Не томилась тайно грудь!
У тебя, как вишня, глазки,
Косы русые — как в сказке;
Из-под кружев панталон
Выступают ножки стройно…
Ах! пока их беспокойно
Не томил недетский сон!
Увидав пятно на юбке,
Ты надула мило губки,
Снова мило их надуй!
Эти губки слишком красны:
Ах! пока угрюмо-страстный
Не сжимал их поцелуй!
1913
ВЕРБНАЯ СУББОТА
С вербочками девочки,
Девочки со свечечками,
Вышедши из церковки,
Кроют куцавеечками
(Ветер, ты не тронь!)
Слабенький огонь.
Улица оснежена,
Спит высь затуманенная…
Чу! толпа мятежная
Воет, словно раненая,
Там, где осиян
Светом ресторан.
И бредут под блеснами
Злыми, электрическими,
С свечками и ветками
Тени идиллические.
Трепетен и тих
Свет на лицах их.
17 марта 1912
КВАРТЕТ
Четыре девочки по четырнадцати лет
На песчаной площадке играют в крокет.
Молоточек поставят между ног, и — стук!
Шар чужой далеко отлетает вдруг.
А солнце, лучи посылая вкось,
Белые платьица пронзает насквозь,
Чтобы каждый мечтатель видеть мог
Детские формы худощавых ног.
Девочки смеются, — что щебет птиц! —
И черны узоры длинных ресниц,
Но пятна волос еще черней
В слепительном блеске закатных огней.
16 июня 1915
ДВЕ ГОЛОВКИ
Красная и синяя —
Девочки в траве,
Кустики полыни
Им по голове.
Рвут цветочки разные,
Бабочек следят…
Как букашки — праздны,
Как цветки на взгляд.
Эта — лёнокудрая,
С темной скобкой — та…
Вкруг природы мудрой
Радость разлита.
Вот, нарвав букетики,
Спорят: «Я да ты…»
Цветики — как дети,
Дети — как цветы.
Нет нигде уныния,
Луг мечтает вслух…
Красный блик, блик синий,—
Шелк головок двух!
15 июля 1915
Буркова
ГОЛУБОЙ
В СТАРИННОМ ЗАМКЕ
В старинном замке Джен Вальмор
Чуть ночь — звучат баллады.
БАЛЛАДА НОЧИ
Ах, где-то лотос нежно спит,
Ах, где-то с небом слиты горы.
И ярко небосвод горит,—
Предвечной мудрости узоры!
Там негой объяты просторы,
Там страстью дышит темнота,