Рон пожал плечами.
— А теперь пункт номер два.
Когда он начал перелистывать пожелтевшие страницы, в проносящихся над домом облаках блеснула молния, и через секунду послышались оглушительные раскаты грома.
— Теперь гроза прямо над нами, — пробормотал Марк и посмотрел на потолок.
— Вот здесь, — тихо продолжал Рон.
3 июля 1881.
Есть что-то странное в этой стеле. Вчера вечером я подверг тщательному анализу вырезанный на ней рельеф и сделал поразительное открытие, что она не похожа ни на одну из до сих пор известных. Она не является ни обычной плитой, изображающей царя на поле битвы, ни одним из таких надгробий, на которых умерший преклоняется перед Осирисом и Анубисом. На самом деле в верхней части камня нет ни одного человеческого существа, вместо этого здесь изображены семь довольно необычных и удивительных фигур, которые, я полагаю, являют собою богов. Только одно имя можно различить, и оно стоит в картуше неизвестного фараона по имени Тутанхамон. Я еще ни разу про него не слышал, и сэр Роберт тоже.
Стела напоминает обычную надгробную плиту, однако иероглифы, начертанные горизонтальными рядами и читаемые справа налево, судя по всему, содержат предупреждение.
Рон перевернул страницу, и снова дом до самого фундамента содрогнулся от раската грома.
4 июля 1881.
Я перевел надпись на камне. Как я и предполагал, речь идет о надгробной плите, которая указывает на местоположение гробницы, принадлежащей кому-то, кого называют «Он, Не Имеющий Имени». К сожалению, именно в этом месте стела раскололась на две части, и я не могу расшифровать, к кому относится это «Он, Не Имеющий Имени».
— Под этим наверняка подразумевается Эхнатон, — прокомментировал Марк, глядя в окно на бушующий океан. — Когда закончилось его правление, жрецы Амона запретили произносить его имя.
Рон проворно листал дальше.
— Потом Мухаммед, работавший сторожем у Рамсгейта, находит десятого июля второй фрагмент стелы, но Рамсгейт не сообщает, где именно. А теперь, Марк, послушай вот это. — Рон понизил голос и начал читать, затаив дыхание.
12 июля 1881.
Всех нас охватило непреодолимое желание найти «собаку» и третий фрагмент. Переводя текст второго фрагмента, я обнаружил начало нового абзаца, который, я уверен, содержит сведения о местоположении гробницы.
Держа книгу все еще раскрытой на коленях, Рон поднял глаза.
— На всех последующих страницах Рамсгейт описывает раскопки — прокладывание траншей, шурфов и пробных отверстий, — он описывает даже жизнь в лагере, которая в это время была исключительно тяжелой. Но он ни разу не упоминает, где именно он копал.
— Читай дальше, Рон. Прочти абзац о загадке.
— Ах да, загадка. Пункт номер три. — Он полистал дальше и хлопнул ладонью по нужной странице. — Заключительный пассаж.
16 июля 1881.
Вскоре после восхода солнца, когда группы рабочих продолжили раскопки уже в самом русле, был найден третий фрагмент. Это был не отдельный камень, а цоколь скалы, торчащей из песка. Стела была высечена из целой скалы. Поэтому цоколь неподвижно стоял на месте. Хотя этот фрагмент находился в гораздо худшем состоянии, чем остальные части стелы, надпись на нем все же можно было прочитать. Мне пришлось проработать весь день, чтобы перевести последний отрывок иероглифического текста. И вот теперь, пока бедная Аманда беспокойно спит, мучимая кошмарами, я сижу рядом с ней и ломаю голову над загадочными словами, которые я перевел. Они тоже содержат предупреждение. Предостережение, заклинающее всех путников обходить это место стороной. А последняя строка иероглифов гласит: «Если Амон-Ра плывет вниз по течению, то преступник лежит под ним, дабы глаз Исиды мог отметить его.»
Сэр Роберт и я весь вечер пытались разгадать эту загадку. Без всякого сомнения, последняя строка указывает на местоположение гробницы, но я не вижу здесь ни одного намека на «собаку». Как связано содержание этого абзаца с тем, что рассказала нам старуха, нашедшая первый фрагмент?
— Черт, — буркнул Марк и быстро пошел к бару, — он как будто бы специально хочет свести нас с ума!
Пока Марк наливал себе бурбона, мрачно глядя в окно на непрекращавшуюся бурю, Рон читал дневник дальше. Несколько минут они молчали, в тишине были слышны только раскаты грома. Наконец, Рон произнес почти беззвучно: