Но когда крышка под его ладонями снова начала двигаться, а темная щель стала еще больше и еще ужаснее, Марка охватил леденящий ужас и ему с большим трудом удалось сдержаться, чтобы не закричать.
Скрежет крышки заглушил такой родной и успокаивающий шум мотора. Он походил на скрип ржавых ворот, за которыми находилась преисподняя.
Когда Марк, кряхтя, налег на медленно, сантиметр за сантиметром сдвигающуюся крышку, у него по лбу градом покатился пот. Теперь он еще больше наклонился над раскрытым саркофагом, и перед ним разверзлась черная дыра. Он зажмурился, и ему представилось, как из гроба вдруг появляется огромная рука, которая хватает его за горло.
— Ну как там?
Марк вскрикнул.
— Ты что? — Рон подбежал к Марку и потряс его за плечо. — Это всего лишь я! Ну, пойдем же!
Марк отошел от саркофага и, тяжело дыша, прислонился к Рону.
— Ты… до смерти напугал меня…
— Брось, — Рон положил руку Марку на плечо, — ты слишком уж стараешься. А тебе нужно было только направлять камень. Остальное сделал «лендровер». Ну ладно, возьми себя в руки.
Марк несколько раз глубоко вздохнул. Сглотнув, он почувствовал жгучий, металлический привкус во рту.
— Все нормально…
— Ты уверен?
— Да… — Откашлявшись, Марк сказал уже более твердым голосом. — Все в порядке. Давай посмотрим, что у нас там.
Они подошли к саркофагу и посветили фонариками в черную дыру под крышку. Оба египтолога замерли от изумления.
ГЛАВА 23
Спустя полчаса они заглянули и во второй саркофаг.
Рон вернулся к «лендроверу» и окончательно стащил крышку с первого саркофага. Упав на каменный пол, она раскололась на две половины. Потом они сдвинули крышку второго саркофага, которая тоже разбилась. После этого они принялись внимательно осматривать содержимое обоих саркофагов. Марк заговорщически прошептал:
— Ни разу еще не встречал такого замечательного препарирования.
— С этой точки зрения они само совершенство, — согласился с ним Рон. — Кажется, что после бальзамирования их сразу же доставили сюда. Никаких признаков разложения!
Оба египтолога стояли, склонившись над первым саркофагом и освещая мумию лучами своих фонариков. Каждая деталь говорила о мастерской работе: тщательность, с которой было завернуто тело, стройный рисунок бинтов, исключительная белизна льняных полотен.
В саркофагах лежали два маленьких человеческих тела, завернутых одинаково и с одинаковой тщательностью. Но на их лицах не было масок мертвых, а на льняных полотнах не были вытканы заклинания. Это были простые, ничем не примечательные, аккуратно забинтованные свертки, лежавшие в холодных гранитных гробах.
— Это женщина, — тихо заметил Рон. — Посмотри, как сложены ее руки.
Марк уже заметил это. У первой мумии руки были скрещены на груди, что свидетельствовало о том, что это было тело царя. У второй же, маленькой, похожей на куколку мумии на грудь была положена только одна рука, а вторая лежала вдоль тела, именно так, как это делали, когда хоронили царицу.
— Как ты думаешь, кто это? — спросил Рон приглушенным голосом.
Вдруг фонарик Марка осветил какой-то предмет. Крохотный клочок папируса, закрепленный между бинтами на груди мумии. Он уже знал, что это. Он протянул руку и осторожно вытащил его наружу. Он был желтым и истлевшим, но иероглифы на нем сохранились достаточно хорошо, и их можно было прочесть. Марк посветил на папирус.
Рон наклонился так низко, что пряди его длинных светлых волос упали на руку царицы.
— Написано рукой жреца, — прошептал он, — и в большой спешке. Похоже, здесь всего одно только слово. Кажется, я могу его прочесть…
Рон обернулся. Он несколько мгновений смотрел на папирус, а потом медленно выпрямился. Он посмотрел на Марка поверх саркофага и прошептал почти беззвучно:
— Нефертити!
Марк, не в силах оторвать глаз от спокойно, почти безмятежно лежавшей перед ним молодой женщины, прошептал:
— Поэтому она может двигаться. Поэтому она вспоминает…
— Что ты говоришь?
Он поднял голову:
— Думаю, мы никогда не узнаем, кто положил сюда папирус. Возможно, одна из ее дочерей, а может быть, даже маленький Тутанхамон. Или одному из приближенных удалось подкупить какого-нибудь жреца или проникнуть в дом, где осуществлялось бальзамирование, и, рискуя своей жизнью, спрятать папирус между бинтов. Возможно, — он обернулся, — возможно, этот человек собирался сделать то же самое и для Эхнатона, но его застукали…