В такие ночи мы представляли, как состаримся вместе, мечтали о детях и собственном доме где-то в глуши, подальше от людей. Она хотела мальчика и девочку, а я двух пацанов. Любовь, которой я был обделён в детстве, их бы я не лишил её... Вспоминая сейчас о тех временах, я понимаю, какого счастья лишился, и хоть в конкретно этом случае вина лежит не на Мшелоиме, но я уверен: он намного хуже «Трёх пальцев». Они просто искалеченные души, пытающиеся выжить, Мшелоим же сам выбрал свой путь и сделал выбор не в пользу света.
– Ты уже встал?! – сзади послышался сонный голос «Красного». – Как спалось?
– Не очень, – вяло ответил ему я.
– Нервничаешь?
– Нет. Просто всю ночь снилась Элен. Она идёт по улице, а я кричу ей в след, пытаясь окликнуть, но она не слышит. Я начинаю за ней бежать, но никак не могу догнать. Я всё кричу и кричу ей в след, надеясь, что она услышит, и всё бегу и бегу за ней. И вот я почти догоняю её, хватаю за плечо, а она такая холодная. Я отдергиваю руку и смотрю прямо на неё, но лица не вижу. Она пытается что-то сказать, и тут я просыпаюсь. У меня с самого рождения никого не было. Даже в приюте я всегда был одиночкой. Элен стала для меня целым миром, который я потерял в одно мгновение. Поэтому я пойду хоть против ада, хоть против рая, чтобы упокоить её душу.
– Понимаю тебя как никто другой. Те, кого убил Мшелоим, заменили мне семью, которую у меня отняли в шесть лет, – «Красный» посмотрел на луну, а она осветила своим светом его смуглое лицо. – Знаешь, в моей культуре верят, что луна – проводник душ в загробный мир. Поэтому мои предки хоронили усопших лишь ночью, при свете луны. Солнце светит всем, поэтому оно слишком занято, чтобы помочь заблудшей душе, но луне не известна гордыня. Если тебе нужна помощь, она всегда укажет путь. Сейчас ты не сможешь похоронить Элен днём, но это даже к лучшему, ведь ты – дитя ночи, луна укажет путь и тебе тоже, стоит лишь попросить.
– Надеюсь, ты прав, «Красный».
– Смотрю, вы уже на ногах, – послышался голос Базу. – Надеюсь, вы хорошо отдохнули.
– И ты туда же. Даже и не спрашивай, – недовольно ответил я и побрёл в дом.
– Что это с ним? – удивленно спросил Базу.
– Эти дни, друг мой, эти дни, – отшутился «Красный».
Войдя в дом, я увидел еду на столе. Хлеб, немного сыра, несколько помидор и вареный картофель. Присев, я принялся за еду. Хоть и не особо хотелось, но сегодня силы мне нужны как никогда. Только я начал жевать, как в дом вошел Базу, а следом за ним и «Красный».
– Еда – замечательно, умираю с голоду, – довольно проговорил «Красный».
«Красный» и Базу, сев, принялись за наш скромный завтрак.
– Послушай, Милан, а что мы будем делать, когда отправим Мшелоима к его праотцам? – поинтересовался «Красный»
– Как что, в нашем списке останется ещё шесть демонов, – не отрываясь от еды ответил я.
– Допустим. А когда мы отправим их всех туда, откуда они пришли, что тогда?
– Честно говоря, я так далеко в будущее не заглядывал. Но, думаю, если мы выживем, то можно отправиться в путешествие. У нас целая вечность в запасе, – оптимистично ответил я.
– Это у вас вечность впереди. Я-то всё ещё человек, – как-то удручённо подметил «Красный».
– Думаю, если ты пожелаешь, то сделать тебя одним из нас – не такая уж и проблема. Верно, Базу? – решил уточнить я.
– Проблемы нет, но уверен ли ты, что действительно хочешь этого? Вечная жизнь отнюдь не дар, скорее это работа.
– Я ещё не уверен, хочу ли этого. Но зная, что вы меня не бросите, мне спокойнее.
– Слушай сюда, «Красный». Я никогда не брошу свою семью. А сейчас ты и Базу – это моя семья. Вы не просто друзья, коллеги или собутыльники. Вы те, от кого может зависеть моё существование. Как и ваше – от меня. Наш первый бой свяжет нас навсегда узами даже сильнее семейных, но уже сейчас вы для меня – семья. Понимаешь, что это значит? – посмотрев прямо в глаза «Красного» спросил я.
– Это значит, что мы умрем друг за друга, – с гордостью произнес «Красный».
– Именно! Ты отомстил за Элен, «Красный». Ты поклялся мне в верности и отдал свою жизнь в мои руки. Базу сделал то же самое. Я это ценю и не держу вас как за какую-то прислугу. Именно поэтому узы, которые нас объединяют, для меня священнее писания. И если я от кого-то хоть раз услышу о недоверии друг к другу, то вы сильно об этом пожалеете. Вам все понятно? – резко, но с любовью отругал их я.