– Куда же ты убегаешь? Приляг рядом и сделай то, что я попрошу, и я щедро заплачу, а иначе!..
Мальчик-раб вполне отчетливо понимал, что значит это «иначе», но выполнять эту унизительную просьбу он не намеревался.
Перебирая руками по полу и ползая на четвереньках в полумраке, он вдруг нащупал заветный инструмент. Невероятное облегчение моментально пришло, и он мгновенно сжал нож так, чтобы больше не выронить его.
– Ты думаешь, что можешь купить всех и всё в этом мире, – начал Самран, вставая с колен и, поворачиваясь лицом к хозяину, произнёс, глядя ему прямо в глаза: – Но есть то, что не продаётся. Моя преданность, мое уважение, моя любовь, моя девственность – это те вещи, которые не купить ни за какие деньги. И их получат лишь те люди, которых я сочту достойными. Твоя уродливая персона не входит в их число!
Таких слов раздутое эго хозяина выдержать не смогло. В секунду он покраснел, будто его голова сейчас лопнет от злости. И, вскочив с кровати, закричал:
– Ах ты, жалкий ублюдок! Всё, что у тебя есть, тебе дал я! Даже жизнь, которую, как я вижу, ты абсолютно не ценишь, принадлежит мне! У тебя есть два пути – умереть в страшных мучениях или сделать, как я хочу, и умереть быстро. Что выбираешь?!
Этот монстр стоял над мальчиком-рабом и смотрел на него сверху вниз. В полутемной комнате его покрасневшее лицо казалось почерневшим от злости. На его растопыренных от ярости ноздрях можно было повеситься. Самран опустил голову и сделал несколько шагов навстречу.
– Я так и думал! Все всегда выбирают вариант, где меньше боли, – удовлетворённо заявил хозяин.
Но мальчик не собирался сдаваться, ведь нож был в его руке, которую он держал за спиной.
– Я выбираю смерть, – остановившись напротив хозяина и резко подняв голову, заявил он. – Твою смерть!
Он достал нож из-за спины и всадил его в грудь хозяина. Но нож был слишком маленький, при таких размерах трудно нанести серьезное ранение, и Самран это понимал. Он мгновенно вытащил его и нанёс ещё один удар, а потом ещё один и ещё. Хозяин пошатнулся и упал на колени. Этого он только и ждал – он понимал, что, нанося удары таким маленьким ножом по телу, не сможет быстро убить его, а вот с шеей всё по-другому. Он помнил, как читал книгу по анатомии. В шее много вен и артерий, и даже таким ножом можно нанести смертельный удар. Что мальчик и сделал.
Стоя на коленях и уже потеряв всю свою уверенность и спесь, хозяин жалобно посмотрел на Самрана Инсеша, но у того не было ни капли сострадания к этому человеку. За всю ту боль, что он причинил его землякам и ему в частности, молодой Самран со всей силой всадил нож в бок горла и что есть силы потянул на себя, дабы порвать как можно больше вен и артерий. Хозяин лишь вскрикнул и упал. В одно мгновение он испустил дух, потеряв слишком много крови, которую впитал его непомерно дорогой персидский ковер.
Так закончились рабские дни «Красного», о которых он никогда не забывал, да и забыть такое вряд ли возможно.
«Красный» взглянул на Кирио взглядом, полным сострадания. Тирио всё ещё пытался выбраться из щита ветра, но ему это никак не удавалось.
– Последний раз спрашиваю, – напористо и весьма угрожающе проговорил «Красный»: – Каков твой ответ? Что ты выбираешь? Призрачную надежду на счастливую жизнь, или вполне очевидную смерть от моих рук здесь и сейчас?
«Красный» хоть и не знал, что выберет Кирио, но надеялся, что слуга демона благоразумен и выберет жизнь. Но и вероятность, что он может мгновенно атаковать, также не отметал, поэтому держал руку на мече, для того, чтобы иметь возможность отразить атаку.
– Хорошо, я уйду и не буду атаковать тебя, – с какой-то неуверенностью сказал Кирио.
– Это правильный выбор.
– Надеюсь, вы сможете разобраться с Мшелоимом. Он мне не нравился, он всегда издевался над Тирио, а этого я ему не прощу.
«Красный» убрал щит ветра и освободил Тирио. Оказавшись на свободе, он подбежал к брату, всё так же стоявшему на коленях перед «Красным». Тирио помог встать брату. «Красный» продолжал держать руку на мече, ведь он знал, что в аду человек ломается, и уже никогда не будет прежним, и слепо доверять их словам – значит рыть себе могилу. Но близнецы не собирались атаковать. Слова и действия «Красного» повлияли на них.