Ладонь, в которой я сжимал пистолет, вспотела. Чем тут может помочь оружие? Разве что застрелиться – это, наверное, не так больно, как быть изрубленным на части.
– Пойдем дальше? – спросил я.
– Жди здесь, – сказала Дарина. – Если услышишь шум или кого-то заметишь – убегай к людям. Я сама пойду дальше. Умеешь отсчитывать время?
Я поднял руку, продемонстрировав часы. Старые, электронные. Без ушедших в прошлое мобильников они мало что могли, но циферблат светился, а это всегда удобно.
– Двенадцать минут, – кивнула Дарина. – Потом уходи. Найди полицию и позови.
– Может, лучше ваших? – спросил я.
Глаза у Дарины расширились.
– Каких… наших?
– Из другого Гнезда.
– Нет! – сказала, будто выплюнула, Дарина.
И быстрым шагом ушла к лестнице на второй этаж. Я постоял, глядя вслед.
Ну да. Похоже, я дурак.
Кто мог быстро и бесшумно перерезать толпу Измененных?
Только другая толпа Измененных.
Я никогда не слышал, чтобы Гнезда враждовали между собой. Чего им делить-то? Каждое Гнездо окучивает тот или иной район, но Москва большая, а больных детей, увы, хватает. Они и берут-то не всех, а только самых безнадежных. Лет до двенадцати обычно, до начала полового созревания. То ли потом мутагены не работают, то ли психика не выдерживает, деталей я не знаю, а может, и никто не знает. Говорят, только очень редко Гнездо принимает подростков лет пятнадцати-шестнадцати.
Так что самые старые Измененные младше меня. Хотя, глядя на монаха или старшую стражу, этого не скажешь.
Может, они доросли до междоусобных войн?
Или мозги у них стали совсем набекрень?
Я поежился.
А что, если Измененные примутся на людей бросаться? Нет, их задавят, конечно. Против автоматного огня в упор не выстоят.
Но крови будет много.
– Вот мало нам забот! – сказал я. В обтянутом коврами помещении голос был едва слышен.
Я всё-таки подошел к мертвой куколке. Судя по разрубленной спине – умерла сразу. В лицо я заглядывать не стал, но мне показалось, что когда-то это был мальчишка.
Потом я еще походил немного и нашел стражей. Тут понять было сложнее, но вроде как у одной стражи при жизни был кадык. Наверное, юноша, хотя значит ли это для Измененных хоть что-то?
Обе стражи погибли, сражаясь. Из пальцев на руках выдвинуты длинные кривые когти, да и позы были такие… словно они кого-то вместе атаковали.
Атаковали-атаковали, да не выатаковали.
Одной всю грудь истыкали, комбинезон почти зарос, но следы оставались. У второй шея была перерублена до позвоночника.
Я отошел, гордясь, что меня не стошнило. Теперь я чувствовал слабый сладковатый запах крови.
Ужас какой.
Всё-таки зря я сюда сунулся.
Если что-то со мной случится – что будет с родителями?
Потянуло на приключения дурака!
Я глянул на часы – прошло десять минут. Еще две, и можно уходить.
По-прежнему сжимая пистолет, я отошел поближе к двери. Сейчас мне даже хотелось, чтобы Дарина не вернулась. Нет, конечно, пусть с ней всё будет хорошо. Пусть она задержится оттого, что осматривает Гнездо. Или, лучше, спасает выживших. Каких-нибудь куколок, спрятавшихся под кровати… они ведь спят на кроватях? Черт возьми, они вообще спят? Короче, спасает. И ей не до меня. Я сейчас выйду, пистолет закину на крышу фойе, фиг там кто-то будет искать. Дойду до ресторана, там наверняка есть полицейский или частная охрана. Объясню, что услышал крики из Гнезда… нет, лучше, что в переулке увидел труп.
И пусть официальные лица приходят сюда, разбираются, что к чему.
Секундная стрелка томительно медленно завершала последний круг. Я честно дождался, когда истекли двенадцать минут. Была четверть двенадцатого ночи.
Всё, пора уходить.
– Максим!
Дарина спускалась по лестнице. Быстрым шагом, но не бежала.
– Ну что там? – спросил я. Приглушать голос, похоже, нужды не было.
– Мы с Наськой последние, – просто ответила Дарина.
Вся та нервозность, что в ней угадывалась, куда-то исчезла. Она была собранная, даже выглядеть стала старше. Я заметил, что в тусклом свете ее глаза поблескивают сиреневым. Это было завораживающе и красиво.
– И что теперь? – спросил я, не скрывая облегчения. Кто бы ни убил Гнездо, их тут уже нет. Я проявил героизм и благородство, но не поплатился за это. Будет о чем рассказать в компании!
– Теперь… – Дарина замолчала, прикрывая лицо рукой. С улицы ударили мощные пучки света. Я осторожно повернулся, у меня даже между лопаток зачесалось. И не зря! Перед входом толпились люди в форме, десятка два. За их спинами угадывался то ли автомобиль, то ли броневичок, с которого светили два ослепительно-ярких прожектора. Мы были как рыбки в аквариуме. Щурясь, я разглядел, что некоторые силовики присели на одно колено, выставив в нашу сторону оружие, явно готовые открыть стрельбу.