Родители что: ее не выкинули?
Мама стояла у плиты и выглядела, честно говоря, вполне прилично, только лицо было отечное. Ну неудивительно, если бухать несколько лет без перерыва… Она мешала что-то в кастрюльке, судя по запаху – овсяную кашу. Да, я им месяц назад пакет хлопьев приносил…
А еще шторы были отдернуты, и окно приоткрыто на проветривание. Я с испугом глянул, но небо затягивали тучи, и ничего слишком уж необычного видно не было.
Наська стрельнула в мою сторону глазами и продолжила рассказ:
– И тогда старый якудза Тэкеши Оосава засмеялся и сказал, что отправит меня в опиумный притон в Маниле. Но Максим не растерялся. Он предложил сыграть на меня в покер. Если бы проиграл, то его тоже забрали бы в рабство на всю жизнь! Оосава не сомневался, что выиграет, и достал колоду крапленых карт… Привет, Максим!
– Максим, ты посещаешь подпольные казино? – спросила мама подозрительно.
– У него не было другого выхода! – вступилась Наська. – Когда проиграешь на собачьих боях обе почки, и надо срочно добыть много денег, то либо грабить банк, либо идти в казино… Так вот, Максим рассмеялся в лицо низкому человеку и достал свою любимую колоду… – Она осеклась. – Он вообще-то не играет. Но может же быть платонически любимая колода?
– Может, – сказала мама, ставя перед ней тарелку. – Максим, ты будешь овсянку?
– Буду, – решил я и сел. Стоявший за моей спиной отец остался в дверях. – Ты ее не слушай.
– Ну почему же? – удивилась мама. – Такие интересные истории. Она вначале призналась, что твоя тайная дочь. Но мы с ней посчитали – по возрасту плохо бьется. Тогда сказала, что она мать. Мать Гнезда.
У меня внутри екнуло.
– Мы посмеялись вместе, – продолжила мама, накладывая мне кашу. – Вот, теперь новая интересная история, в ней есть японская мафия, азартные игры… Прекрасная фантазия у ребенка, вот только истории не по возрасту…
Я незаметно показал Наське кулак.
– У тебя такая милая пижамка, Максим, – сказала куколка противным голоском.
Позор-то какой!
Может, они еще и детские фотоальбомы смотрели?
– Спасибо, мам, – сказал я. – Вкусная каша.
Мама села рядом с Наськой. Поглядела на меня.
– А ты что скажешь?
– Наська – сводная сестра Дарины Мельниковой, – пояснил я. – Помнишь Ростика? Мой одноклассник. Дарина – его младшая сестра.
– Не помню, – честно призналась мама.
– Ну посмотри на фотках в школьном альбоме, он высокий такой, белобрысый… был. Ростик погиб, вскоре после… – Я запнулся. – Давно уже. Вчера я случайно встретил его сестру Дарину, у нее неприятности… попросила присмотреть за своей сестренкой.
– Запутанные семейные отношения. А что случилось? – забеспокоилась мама.
Наська мрачно смотрела на меня.
– Не могу рассказывать, – вздохнул я. – Ничего, что нас бы касалось. Мам, может ку… Наська у вас пожить пару дней?
– Если ей не будет скучно с двумя стариками… – Мама вопросительно посмотрела на Наську. Та скорчила максимально умилительную рожицу.
– Вот и хорошо, – обрадовался я, забрасывая в рот последние ложки каши. – Наська, я сейчас пойду к Дарине. Она просила тебя остаться на несколько дней здесь.
– Я уже поняла, – ответила она без всяких дурачеств. – Максим… как у нее дела?
– По-всякому, – уклонился я.
– Она одна?
Я кивнул:
– Одна. Но я сейчас к ней загляну.
Похоже, Наська всё поняла. Начала вяло ковыряться в каше, опустив голову. А я пошел на выход. Отец молча проводил меня, у дверей спросил:
– Что на самом деле происходит, сын?
Я замялся.
– Ну… неприятности. У знакомой. Я маме правду сказал.
– Ты что-то не договариваешь.
– Да, – честно признался я. – Но… знаешь, пап. Тут такая ситуация, что мне надо самому разобраться.
– Я не смогу помочь? – спросил отец. – У меня остались серьезные знакомые, ты не думай.
– Пап, ничего не нужно. Если потребуется, я сразу попрошу помощи или совета.
Я его не убедил, это точно. Я и себя-то не убедил.
Но отец не стал спорить, и я был за это благодарен.
Еще вчера мы с Дариной обговорили, что я буду делать.
Она сейчас не могла выходить из Гнезда. Можно сказать, держала оборону и изображала, что Гнездо обитаемо. Мне даже показалось, что это имеет какой-то мистический смысл: вроде как Гнездо не просто место обитания, а живое, и если последняя Измененная его надолго покинет, то оно разрушится.
А вот я мог пойти куда угодно.
Тем более что внизу, у консьержа, меня ждал принесенный рано утром пакет. В пакете лежало разрешение на ношение оружия (я даже не удивился, что в нем проставлен номер моего макара), удостоверение консультанта полиции на мое имя (фотография выглядела совсем свежей, на ней я был в строгом костюме и галстуке, которых никогда не носил), снаряженный магазин к пистолету и тонкая пачка денег. Судя по незначительности суммы, полковник мог и свое бабло положить. Ну, или из каких-то совсем мелких фондов «для налаживания отношений с опустившимися элементами».