Я подошел к проходу между двумя зданиями. Тут все было затянуто паутиной, только в центре оставалась арка – большая, можно на грузовике проехать. И стояли две стражи, подозрительно глядя на мое приближение.
Стражи немного выше жниц, но это потому, что у них и сложение массивнее. Жницы в общем-то сильно похожи на людей. Цвет радужек другой и кожа слишком гладкая – вот и все отличия. Да еще двигаются по-другому, конечно. Немного дерганые, словно жница выполняет те же движения, что и человек, но раза в полтора быстрее, а потом мгновенно останавливает руку или ногу. Пока к этому не привыкнешь, выглядит неприятно.
Стражи другие. Лицо у них заостряется и одновременно раздается вширь. Подбородок крупнее, хотя рот обычный. Глаза темные, зрачка не видно. Руки длиннее, чем должны быть, кисти очень крупные. Волосы остаются совсем коротким ежиком, зато плотным, как щетка. Кожа становится шершавой и пупырчатой, от былого блеска не остается и следа. Движутся они неспешно, но всегда чувствуется, что в любой миг могут резко ускориться.
– Здравствуйте, – сказал я.
Стражи молчали, глядя на меня. Наверное, приняли за психа. Полно таких, припрутся к Гнезду и требуют Изменения, пока их полиция не уведет.
– Я послан хранителем Гнезда, – продолжил я. – Того, что в центре города, в Гнездниковском переулке. Мне надо поговорить с вашим хранителем.
Стражи переглянулись. Большинство Измененных – женщины, так уж повелось. Но, глядя на этих, я решил, что правая стража – в прошлом мужчина. Какая-то в ней была особенность, пусть даже обтягивающий комбинезон из крупных шестиугольных чешуек никаких деталей не подчеркивал.
– Жди, – сказала правая стража, развернулась и ушла во двор.
Я остался наедине со стражей-женщиной. Умом понимаю, что она младше меня, но к страже понятие возраста как-то неприменимо.
Начал накрапывать мелкий теплый дождик.
– Хорошая погода, не правда ли? – спросил я.
Стража молчала.
– Вам нравится дождь? – продолжил я.
Стража буравила меня своими черными глазами и не издавала ни звука.
– В детстве любил бегать под дождем, – не унимался я. – Бабушка говорила, что от этого растешь. А вам такое говорили?
Стража неожиданно ответила. Голос у нее был ровный, скучный, такой мог принадлежать и мужчине, и женщине.
– Не говорили. Когда случилась Перемена, вся моя семья погибла. Я еще не умела ходить.
Я осекся. Это что же получается: страже двухметрового роста всего восемь лет?
– Я говорю с тобой, поскольку ты призван Гнездом, – пояснила стража. – А мне интересно говорить с людьми. Давай играть? Вопрос за вопрос.
Я растерянно кивнул.
– Спрашивай.
– Тебе всего восемь лет?
– Девять. Гнезду были нужны стражи, я торопилась. Нам не надо бегать под дождем, чтобы вырасти. Мой вопрос. Ты боишься меня?
Ответил я аккуратно, как мог:
– Опасаюсь. Ты гораздо сильнее, и ты непонятна. Но мы ведь разговариваем, мы не враги.
– Это вопрос?
А почему бы и нет?
– Вопрос.
– Тебя нет в списке врагов. Теперь мой вопрос. Ты хочешь стать Измененным?
– Нет, – ответил я резко. – Мне нравится быть человеком. Можно еще вопрос?
– Говори.
– Как вы относитесь к Инсекам? – спросил я неожиданно для самого себя.
Наверное, я ждал, что она скажет «благодарны». Или «недолюбливаем». Или «боимся».
Но стража молчала. Потом сказала:
– Поменяй вопрос.
– Почему?
– Поменяй вопрос. Это плохая игра. Это опасная игра.
Если бы в голосе стражи были эмоции, то сейчас это был бы испуг. У нее даже мелко задрожала кожа на лице.
– Хорошо, – быстро сказал я. – Другой вопрос. Гнезда воюют между собой?
– Вообще или сейчас?
– Вчера, сегодня, сейчас?
– Ни одно Гнездо на Земле не воюет и не воевало с другим Гнездом, – ответила стража. Мне даже показалось, что я услышал облегчение в ее голосе.
Я вдруг подумал, что говорю с ребенком. Пусть вымахавшим выше меня, чудовищной силы и каким-то образом умным не по возрасту. Но всё-таки ребенком.
– Хорошая была игра, – сказал я мягко. – Спасибо. Мне было интересно говорить с тобой.
– Мне тоже, – ответила стража. – Мы любим играть в игру вопрос за вопрос. Но я никогда не играла с человеком.
Я кивнул. Да, мой странный статус призванного Гнездом сделал меня тем самым посредником между людьми и Измененными, о котором мечтал полковник Лихачев.
Вернулась вторая стража. Не одна – за ней шел… шла жница… нет, не совсем жница. Куда более похожая на человека, чем стража, но глаза у нее были ослепительно-белые, будто слепые, с крошечными, как булавочные проколы, черными зрачками. Комбинезон тоже белый, но крупночешуйчатый, свободного покроя. И движения совсем человеческие, без дерганности.