— Проходите, мадам Жюстина ждет вас, — грудным глубоким голосом сказала она, отодвигая шелковую занавеску.
Баки осмотрелся еще раз, но ничего не говорило об опасности. Тут было очень странно, не так, как у той гадалки, к которой он однажды попал. Но сейчас было не время сравнивать, нужно было получить информацию, самими не сказав при этом ни слова о том, зачем они пришли.
— Пошли, — подтолкнул он Брока вперед себя.
В гадалках Брок ничего не смыслил, как и в Таро, но сейчас был в том состоянии, что готов был на любое извращение, лишь бы больше ничью смерть наблюдать не пришлось, даже уволиться к чертям, остепениться, обрасти женой и парочкой спиногрызов, лишь бы все остальные жили. В том числе и Барнс.
Брок покосился на него, но говорить ничего не стал.
Понятное дело, что Барнсу было интересно всё непонятное, и он хотел выжить, вот и возился с командиром групп поддержки.
Мадам Жюстин, больше похожая на высушенную на солнце жабу, много говорила, всплёскивала руками, вещала что-то про вечную любовь, разгоняющую тьму, через слова повторяя о том, что ей можно и не верить, а вот карты обманывать не умеют.
Умеют или нет обманывать карты, Баки понятия не имел, а вот люди врут напропалую, и гадалки первые из них, но других вариантов, кроме как выслушать бред и попытаться понять, насколько он близок им, не было.
Баки уселся за круглый стол, который был накрыт черной бархатной скатертью, Брок сел рядом, и они приготовились внимать.
Мадам Жюстин еще что-то вещала, но Баки не слушал особо, он ждал, пока она разложит свои карты и начнет уже гадать.
— А теперь обратимся к мудрости Таро, — торжественно сказала она, достав красивую большую колоду, пошептала над ней и принялась раскладывать на столе замысловатые картинки, в которых Баки понимал чуть меньше, чем ничего.
Мадам Жюстин вглядывалась в эти красивые картинки, прикасаясь длинным ногтем то к одной, то к другой, но пока молчала, поглядывая на пришедших к ней мужчин. И напустив на себя ещё больше таинственности, заговорила с придыханием о великой любви, прошедшей сквозь время, о том, что только она способна отогнать смерть.
На слове «смерть» Брок подобрался, прислушался, но кроме общих фраз о том, что они оба одиноки и их дороги идут параллельно, не услышал. Видимо, углядела отчётливый засос на шее Брока и то, как он нет-нет да косился на Барнса.
— Понятно, — протянул Брок.
— Не надо быть таким скептиком, мой мальчик, — загадочно улыбнулась мадам Жюстин.
— Спасибо большое, — поблагодарил Баки, понимая, что ничего им тут дельного не сказали. Красивые картинки были просто картинками, а атмосфера магии исчезла за общими словами и дежурными, хоть и загадочными, улыбками.
Карты не сказали, что они оба профессиональные убийцы, за которыми по пятам идет смерть, не сказали и о любви Баки, а читать их каменные лица было невозможно, вот и получили они то, что смогла углядеть мадам Жюстин. То есть ничего. Нужно было уходить.
Он положил на стол сотню баксов, которую липовая гадалка тут же ухватила и спрятала куда-то в одежды, и начала бурно прощаться, а толстуха в тунике снова приоткрыла занавеску, чтобы они могли уйти.
Второй и третий салон магии и чего-то там тоже разочаровали. Брока не впечатлили ни куриные лапки развешанные по кустам, ни трясущиеся, вроде как духами, столы, ни заунывные голоса обеих прямо-таки хрестоматийных ведьм, потому в четвёртый идти уже не было никакого желания, да и вечер плавно двигался к закату, и назначенное днём свидание Брок отменять пока что не планировал.
— Что-то и тут, мне кажется, облом будет, — фыркнул он, толкнув дверь слишком обычного офиса, чтобы являться местом работы ведьмы.
— А у нас есть выбор? — спросил Баки. — Или мы сможем найти разгадку, либо умрем, как Рассел.
Баки пожал плечами, входя в это слишком офисное помещение. А что было говорить? Их жизни, если на то пошло, висели на волоске, непонятно, когда и что Броку еще приглючится. Надо было хвататься даже за призрачный шанс. Баки бы и без Брока справился, но это не ему пришло видение о гибели половины Страйка и их самих, так что приходилось таскать Брока с собой. Еще не известно было, может ли Брок как-то повлиять на происходящее, или они обречены.
Нужно было поговорить со Стивом, объяснить ему ситуацию, но Баки кожей чувствовал, что Брок этого не хочет, иначе бы сразу пошел к начальству. А Баки своими действиями его покрывает, что ничего хорошего о нем тоже не говорит.
Брок покосился на Барнса и вздохнул. Лучше бы он поехал один, попытался бы как-то справиться сам. И так уже сорвался мало того, что перед подчиненным, так ещё и перед человеком, который нравился, хоть и совершенно безнадежно. Но назад уже было не повернуть. Они оба здесь.
— Проходите.
Приятный женский голос заставил вздрогнуть. Брок обругал себя. Это же надо было так уйти в жалость к самому себе, чтобы бдительность полностью утратить.
Он огляделся.
Офис офисом — светлая мебель, ни тебе нагромождения всякой колдовской атрибутикой, ни «демонических» плакатов по стенам, ни заковыристой вязи символов. Только стол с тремя креслами, стеллаж с книгами и фикусом в горшке, и окно в половину стены. Из кресла им навстречу поднялась совсем юная девушка, чья внешность совершенно не вязалась с тягучим тихим грудным голосом и глазами словно бы у хорошо пожившей и очень многое повидавшей старухи.
— Интересно, — протянула она, чуть прищурилась. — Никогда у меня не было смертников, ещё и двоих. Проходите и рассказывайте, как должны были умереть.
— Добрые вечер, мэм, — Баки улыбнулся, хотя под ложечкой засосало. Вот это была настоящая колдунья. А они реально смертники.
Не зная, как себя вести, он уселся на краешек стула, замерев. Тут Брок должен был рассказывать, что у них приключилось, а Баки так, просто привел в нужное, как он надеялся, место. Сейчас, глядя на совершенно не вязавшуюся с образом гадалки девушку, Баки не знал, чего ждать.
— Говори, — предложил он Броку. Самому ему было сказать нечего, только то, что он суперсолдат, который единственный заметил раньше всех то, что решил скрыть даже от лучшего друга, хотя и предполагал, что добром это не кончится.
— Вы не покажетесь мне слабым и сумасшедшим, — предупредила она и улыбнулась тепло, искренне. — Я многое знаю о людях, чего они не знают сами о себе, своей жизни и смерти. — тут она перевела взгляд на Барнса, глянула на него пристально. — Многих смертях.
И Брок заговорил. Казалось, слова сами собой находят дорогу через голосовые связки, без указания специфики работы, конечно, но выложил всё: как увидел смерть одного дурака из отряда, и как все они погибли по его вине, как успел гаркнуть, и его оттащили. Но это было вчера, а сегодня смерть снова показала Броку скорое будущее, дала возможность насладиться моментом, прочувствовать на себе, предупредила, что так будет с каждым далее. Хотя кто именно тогда стоял за спиной, Брок сказать затруднялся.
— Какой интересный дар. Не часто встретишь тех, кто сумел прожить дольше отпущенного даже на пару часов. А тут уже сутки прошли, — она сцепила пальцы в замок. — И вы хотите узнать, как разорвать цепь, что вас сковала, что тянет одного за одним на дно? Защитить своих хотите? Собой пожертвовать не побоитесь? Не побоитесь, знаю, можете не отвечать. И работу бросите, и женитесь, детей заведёте. Это я тоже знаю.
Баки слушал и охуевал. Одно дело — предсказать долгую жизнь, а другое — вот так вот выложить про Брока того, о чем Баки даже не догадывался, хотя иной раз следил за командиром, чтобы тот ни во что не вляпался.
— Я, знаете ли, обманываю смерть очень давно, — Баки посмотрел на девушку, имя которой они не удосужились узнать. — Но вот мой друг такими навыками не обладает. Что делать?
— У него свой навык и свои мертвецы за плечами в песке лежат. — Брок вжался в кресло, глянул растерянно. — Это не мое дело и не ваша вина. Мертвым все равно, а живых не касается. — Тут она замолчала, явно давая передохнуть, переварить услышанное, и только минут через пять заговорила дальше. — У вашей беды есть решение, у любой беды есть. Правда, выходов немного. Вы можете отпустить ситуацию, дать всем им, — она снова перевела взгляд на Барнса, — погибнуть и самому в последний момент увернуться, проскочить у смерти под рукавом. И остаться в живых. А можете вытягивать их, одного за другим, но пожертвовать собой, чтобы на вас все это остановилось, как на последнем из тех кто выжил. Или за каждого из них убьете кого-то, жизнь за жизнь. Согласитесь, вполне неплохой выбор.