— Загружаемся и поехали, — велел Брок, не став ничего никому объяснять.
Всё было очень просто — он и сам не знал, в какую сторону двигаться дальше и что делать. Пока идея была очень простой — спрятаться и следить за тем, чья очередь умирать, не спуская глаз, попытаться поймать тот момент, когда снова накроет видением и как-то попробовать изменить сложившееся положение вещей.
— В схрон? — понятливо уточнила Мэй, подхватив снова заупиравшегося Веласкеса под руку.
— Именно, попробуем переиграть смерть.
Устроившись рядом с Броком, Баки положил бионическую ладонь ему на колено и сжал, то ли сам прося поддержки, то ли давая ее Броку.
У него не шла из головы их ночь, и, наверное, стоило бы, раз уж они собираются побеждать смерть, рассказать, что это был он, или уже когда все закончится. Баки не знал, как лучше, поэтому пока молчал. Да и Брок молчал.
— Тебе не кажется, что остановить свою жизнь, заперевшись где-то, не самая лучшая идея? — аккуратно спросил Баки. — Или ты уже что-то придумал?
— Я хочу, чтобы вы все были на расстоянии вытянутой руки, и я до каждого из вас мог успеть дотянуться, что-то сделать. Мне нужно время, а именно его-то у нас и нет.
Брок не хотел объяснять, что скорее всего так ничего изменить и не получится. Ну, просидят они неделю, не даст Брок им погибнуть, а дальше-то что? Дать карусели совершить новый круг и запустить череду смертей по-новому? Ну уж нет, лучше он сам себе пулю в висок пустит, чем даст погибнуть кому-то из отряда или Барнсу. А Веласкес? Его не жалко.
Дальше ехали в молчании. Баки пытался ни о чем не думать, но в голову постоянно лезли какие-то мысли, сбивались в кучи и тормозили мыслительный процесс, в итоге, Баки перестал вообще думать, пытаясь разобрать эти мыслительные заторы.
А может, уже стоило и умереть, внезапно пришла мысль в голову. Он пожил достаточно, много всего повидал, трахнул охуенного мужика, которого очень хотел. Осталось только сказать ему, что любит его, и можно помирать. И наплевать, как. А может, все же, рискнуть и уговорить всех на убийство? Только, посмотрев правде в глаза, Баки чувствовал, что и сам не сможет просто так убить обычного человека. Круг замкнулся, ни к чему не приведя.
Брок любил эту нычку, как и весь отряд — мало кто знал, что на заднем дворе Таузига и под его домом располагалось комфортное бомбоубежище, способное без особых проблем вместить десятка два человек, а запас армейских сухпаев и вооружения тут и вовсе был практически бесконечным. Брок сам помогал оборудовать этот подземный чудо-дом.
О Барнсе думать не хотелось, но и не думать не выходило. Особенно когда тот тёрся рядом, лапал за колени, смотрел проникновенно. Брок на мгновение даже решил подкатить к нему, чем не лучший способ самоубиться?
Узнав о подобном схроне, Баки тихо офигел, у них со Стивом ничего такого не было, похоже нужно было предложить другу обзавестись таким убежищем у себя во дворе. Но сейчас было не до того.
— А ты запасливый, — усмехнулся Баки. — Не боишься, что тут что-нибудь рванет и погребет нас нахуй еще до конца этой чертовой недели?
— Не боюсь, — оскалился Брок. — Я уже мало чего боюсь. Вот только свидание проебал, вот что плохо. А только решил остепениться. Эх.
Он выбрался из машины, махнул рукой и остальным.
Страйк частенько зависал в подземном бункере, когда хотелось тишины и уединения, там даже комнаты были почти у всех. Например, те же Глазго с Лютиком предпочли одну комнату на двоих, где и сделали все по-своему.
— Джон, — Брок хлопнул Таузига по плечу, приобнял. — А есть что в доме пожрать, кроме галет и минералки?
— Ну так… — пробасил тот. — Можно сгонять.
Свидание… Остального Баки не услышал, что-то там про жратву. Да хрен с ней, со жратвой. Очень хотелось себя пожалеть, потому что жить ему осталось неделю, а мужик, в которого Баки был влюблен, собирался встречаться совершенно не с ним. И что теперь, говорить о своих чувствах, или молчать до последнего? Баки тряхнул головой, отгоняя дурные мысли. Нужно было и делом заняться.
— Так, от меня что-нибудь требуется? — спросил он у Брока. — Или я могу тупо бездельничать, втыкая в телефон?
Нашли бы ему дело, дурных мыслей бы в голове не водилось. А так… А так, он тихо страдал себе в одиночестве, хоть и был окружен людьми.
Баки воевал со Страйком, а вот посидеть с ними и просто пообщаться выдавалось не часто, он ведь был выше их по положению, особый боец, на короткой ноге с начальством в виде Роджерса, о чем с ним говорить простым смертным? Так что та попойка с Роллинзом и Броком была приятной неожиданностью. Эх, вернуть бы время… Да нет, ничего бы он не хотел изменить. Может быть, если до утра остаться, поцеловать похмельного Брока, чтобы тот знал, с кем провел ночь.
— Дело тебе придумать? Не проблема. Берёшь Мэй под ручку и дуете за жратвой, а мы пока наш новый дом проверим на вопрос возможности в нем убиться. Хотя после стойки с гантелями я уже верю в чёртову мистику.
Отправить Барнса с глаз долой было отличной идеей, слишком Броку надоело смотреть на него без возможности коснуться или сделать ещё что-то в том же роде. Осточертело чувствовать себя чужим. Ещё это свидание… зачем Брок упомянул о нем, он и сам не знал, может, хотел потешить самолюбие, может, удостовериться в том, что ни черта не светит? Ну, упомянул. А Барнс и в лице не изменился.
— Мэм, — широко, радостно улыбнулся Барнс, предлагая Мэй взять себя под руку. — Знаешь, где тут магазин-то? А то я первый раз в гостях.
Баки улыбался, с удовольствием уходя с ней в магазин, потому что быть рядом с Броком и не трогать его совсем было пыткой. Лучше бы он не трахал его, все было бы проще, можно было бы и дальше просто смотреть, Особенно Баки любил наблюдать за Броком на миссиях, глядя в оптику прицела. Он любил такого Брока: собранного, хищного, знающего, что победит. И узнал его той ночью, такого податливого, мягкого, такого жаждущего близости, что теперь он из головы не шел.
— Мэй, что нам надо купить, кроме ящика консервированной фасоли? Или чего-то в этом роде? — спросил Баки, когда они немного отошли от дома.
Мэй в притворном ужасе округлила глаза.
— Фасоль в закрытом помещении? Да ты, я смотрю, тот ещё извращенец. Купим мяса побольше, овощей свежих. В бункере есть морозильная камера для пыток и хранения продуктов. — Она заглянула в телефон, открывая приложение ближайшего супермаркета. — О, как раз на стейки и вырезку говяжью скидка и… ананасы. Да, ананасы нам точно нужны. Ближе к ночи же ещё Лютик, не сможет Глазго здесь одного с нами, уродами, — она оскалилась совсем по-броковски, — оставить. Так, ещё пироги с ревенем для Роллинза и сливки в кофе папочке. А тебе что? Колитесь, Баки Барнс, что нравится столетним суперсолдатам?
— Яблочные штрудели, — обворожительно улыбнулся Баки, он помнил, как действовала на девушек его улыбка. На парней тоже, но вот что-то Брок не велся. — И шоколад.
Посмотрев на удивившуюся Мэй, Баки рассмеялся, хлопнув ее по плечу.
— Мясо я тоже люблю, но его нам в виде тушенки на войне давали, а вот шоколада и яблочных штруделей там не было.
Начинала если не отпускать, то немного ослабевать та тревога, что засела в груди. Уже не так болела совесть, что ничего не сказал Стиву, не так остро хотелось сбежать и спрятаться, да так, чтобы еще и Брока с собой утащить. Не так было обидно, что Брок не помнит их ночи, и не так ныло в груди о невозможности повторения.
Все еще будет у Баки Барнса, обязательно будет.
Мэй смеялась, шутила сама, рассказала, насколько их командир падок на булочки с пеканом и на сам орех вообще. И если кто хотел к нему подмазаться, ехали на работу через пекарни, чтобы если не накупить булок, которых им много было нельзя, то хотя бы пропитаться насквозь ореховым духом.
— У него даже гель для душа с пеканом есть, как раз тут в бункере стоит. Представь, выходит он к ужину, весь смурной и суровый, а пахнет как булочка.
— Вот значит, каков страшный Брок Рамлоу, — рассмеялся Баки. — А тут эти булочки продают? Надо ему купить.