— Это опять вы? — смутившись, спросила София, узнав в священнике старичка с крыши собора. — Вы знали, что мы здесь?
— Влюбленные пахнут свежестью и надеждой. Я это почувствовал, как только вы перебрались через реку. Так пахнет мимоза ранней весной. А сейчас лето.
— Простите нас, — извинился Дима. — Мы не думали, что рядом кто-то живёт.
— Вы спускайтесь вниз и справа от башни мой дом, — старик поднялся со скамейки и взял в руки верёвки от колоколов. — Вы наверняка проголодались, а мне грустно завтракать одному. Буду будить тех, кто забыл, что такое любовь…
Никогда хлеб с маслом, омлет и кофе не были такими вкусными. Священник рассказал, что когда-то очень давно здесь был большой монастырь. Но сейчас остался только небольшой приход и эта колокольня, которая скоро разрушится.
— Прихожане редко сюда приходят поблагодарить господа, — пояснил он. — Чтобы они совсем не забыли дорогу к храму, я пеку хлеб. Скоро за ним сюда придут люди.
— А я могу исповедоваться после завтрака? — вдруг спросила София.
— Это лишнее, — священник плавно поднял и опустил руку, будто благословляя. — Я всё вижу. Никакого греха нет. Любовь дарует бог. А судить его нам не дано… Я вас провожу.
Обратный путь шёл по кипарисовой аллее. Дмитрий и София, с интересом слушая старика, прошли через старое заросшее монастырское кладбище. Доведя молодых людей до моста, священник с ними распрощался.
— А что вы делали там, в Милане? — не удержавшись, спросила София. — Странно вот так встретиться ещё раз.
— Все встречи только кажутся случайными. На самом деле всё давным-давно предопределено, — тихо сказал старик. — Вы это ещё узнаете. Но всему своё время.
Старый каменный мост с толстыми опорами был тоже заброшен. По нему, видимо, очень давно не ездили машины, поэтому из трещин пробивалась трава и росли невысокие кусты. На середине моста Дмитрий хотел поцеловать Софию, но она отстранилась.
Он понял, что она ждёт от него слов, которые надо было сказать раньше, на колокольне, но там Дима их сказать не успел. А здесь сказать стеснялся. Его сердце бешено стучало.
— Ты поедешь со мной в Россию? — неожиданно спросил Дмитрий, так и не набравшись смелости прямо сказать о своей любви.
— Странный вопрос, — растерялась София, ждавшая других слов. — Но зачем нам куда-то ехать? У вас холодно. Разве мы не сможем найти дом здесь, в Италии?..
Дмитрий и сам понял, что сказал что-то не то: не к месту и не ко времени. Он уже набрал воздуха, чтобы произнести нужные слова, но сильный порыв ветра поднял и закрутил на мосту у их ног упавшие листья. Потом к шуму журчания реки добавился шум зашуршавших крон прибрежных деревьев, где-то за горами загрохотало, и через несколько секунд на них обрушился теплый летний ливень…
На станцию, они прибежали опять мокрые и в поезде, прижавшись друг к другу, молчали всю дорогу до Милана.
Дима думал о словах, которые не успел сказать и о том, что теперь будет в Доме дружбы. До сегодняшнего дня он серьёзно не задумывался, что можно жить не только в СССР. Переезд в другую страну в Советском Союзе приравнивался к предательству. «Почему моей Родине станет хуже, если я буду жить не в Питере, а здесь с любимой женщиной?»
— Забыла тебе вчера сказать: я ушла от мужа, — как бы между прочим произнесла София, что-то разыскивая в свой сумке, как только они вышли на перрон. — Тебя это ещё интересует? — она достала расчёску, чтобы привести в порядок слипшиеся после дождя волосы. — И если ты ещё не передумал взять меня…
Договорить она не успела: к ним подошёл полицейский, попросил документы и пригласил пройти за ним. В отделе полиции им сообщили, что они задержаны по подозрению в организации взрыва того самого автомобиля коммунистической партии Италии.
Глава 14
Глава полиции Милана любил повторять: «Умному человеку инструкции не нужны, а дураку они не помогут».
Недавно он купил домик в Калифорнии на деньги, которых по декларации у него быть не должно. Американцы могли послать запрос в Италию о законности их появления у полицейского чиновника, но не послали. Глава всё понял без слов. Понял, что доверие необходимо оправдать.
Комиссара Вико Пилини, отвечающего за расследование убийства Альде Морьячи, он вызвал, чтобы узнать, нет ли у того информации, которая может быть полезной для его новых друзей. Информация была.
— Без сомнения, политика убили не без участия американцев, — доложил комиссар. — Им он как кость в горле. Если бы завтра на сотрудничество с СССР пошла бы Италия, то послезавтра — вся Европа. И неизбежно через некоторое время американцы получили бы пинком под зад.