— Правильно. Посылай Дашу куда-нибудь через двор, я — Лёшку в магазин.
Так состоялся Великий и Коварный Заговор против наших с Дашей сомнений и за наше счастье.
Мама наехала, хлопнув по заднице пакетом:
— Хватит валяться — дуй за картошкой.
В овощной дорога мимо Дашиных окон. Иду как вчера — сутулясь, прячу взгляд и не спускаю его с Дашиных окон. Хлопнула подъездная дверь, а я всё наверх пялюсь. Опустил взор и увидел Дашу. Она мелькнула и скрылась за акациями. Я остановился. Вот она вышла на дорожку. Идёт, меня не замечая, о чём-то думает.
Да, беременность не красит женщин, по крайней мере, не украшает. Не та стала походка. Лицо, шея похудели, руки тоже. Живот торчит, ногами чуток заметает. Вот глаза по-прежнему красивые и огромные, но это возможно из-за тёмных кругов под ними….
Всё, увидела! Даша увидела меня и замедлила шаг. В глазах заметались растерянность, страх, радость, боль — калейдоскоп чувств. Она шла прямо на меня — правда, каждый следующий шаг давался ей с большим трудом, чем предыдущий.
Как поступить? Ждать, что будет? Сказать: "Здравствуй, Даша"? Шагнуть в сторону, уступая дорогу? Меня уже лихорадило. Чёрт!
Даша шла, шла, шла…. Я стоял и смотрел на неё. Глаза её затуманились, закрылись, ноги подкосились, и она упала в мои объятия.
Наши мамы, прячась за шторы, следили за нами из окон, прижимая мобилы к ушам.
— Дашенька! — воскликнула Надежда Павловна и бросилась из квартиры вон.
— Молодец, девочка! — сказала мама и поспешила нам навстречу.
Но я миновал их. Нёс Дашу на руках, на этаж поднялся в лифте. Вошёл в квартиру, положил любимую на диван, встал возле на колени. Следом наши мамаши. Надежда Павловна врач, меня оттолкнула, пульс щупает на руке, на шее, кофточку расстегнула, приложила ухо к груди.
— Лёша где? — тихо спросила Даша.
Теперь я тесню Надежду Павловну, проторенным путём целую руку, шею, грудь.
— Даша! Даша! Даша!
Меня бьёт колотун. Слёзы бегут сами по себе. Даша давит их пальчиком на моих щеках. Мама, обняв Надежду Павловну, уводит на кухню. Потом мы приходим туда. Даша усаживается за стол, придерживая живот обеими руками:
— Простите, запнулась и вас напугала.
— Бывает, бывает, — торопится согласиться мама.
Потом начинается делёж — делят Дашу.
— Я — врач, — напоминает Надежда Павловна.
— А я с завтрашнего дня в отпуске, — заявляет мама, — и Лёшка дома.
— Да что она сиротка по чужим квартирам ютиться?
— К чёрту условности — надо думать о здоровье дитя и мамочки. Даше нужны уход и присмотр.
Спор нескончаем. Мама любит Дашу, это все знают. Теперь она девочку отсюда не выпустит — столько ждала счастливого момента.
— А ты что молчишь? — толкает меня. — Где должен быть твой ребёнок?
— Со мной.
Даша молчит. Мама победно смотрит на Надежду Павловну:
— А вас, товарищ доктор, прошу на осмотры не опаздывать — сразу после работы к нам.
Даша ночует у нас — у неё появилась своя комната. Мы все вместе притащили необходимые ей вещи. Вечером сижу возле её ложа, рассказываю про Курилы. Мама по коридору шмыг туда, шмыг сюда. Не вытерпела:
— Эй, молодёжь, пора расходиться.
Мы целуемся на прощание, и расставаться нам не хочется. Легонько щекочу Дашин живот. Ей нравится. Мама входит:
— Скалку взять?
Узурпатор. Диктатор. Домострой. Салтычиха. Кабаниха. Пиночет. Пол Пот….
— Билли, как дела?
— Нормально.
— Твой план одобрен Президентом.
— Уже знаю.
— От кого? Ах да — Инет. Как Люба?
— Справляется. Закончили отчёт по практике, замахнулись на диплом — толковая девочка.
— Билли, ей нельзя в Москву. Надо что-то придумать.
— Думай….
И я придумал. Позвонил Главе Администрации Президента.
— Хотел с Вами посоветоваться — можем ли мы решить один вопрос, не беспокоя патрона.
— Смотря, какой.
Я объяснил в двух словах. Мой собеседник, подумав:
— Давай не по телефону — подъезжай вечером ко мне в берлогу.
"Берлога" руководителя президентской Администрации ютилась в Рублёвке. Он забыл о моём визите и не заказал пропуска. А может, это сделано нарочно — кто их, политиков, разберёт. Позвонил с КПП, уладил формальности. Этот инцидент вновь заставил задуматься о правильности предпринимаемого шага, но отступать поздно.
Беседка очень напоминает уже известную. Сидим. Беседуем. Мой визави — чиновник до мозга костей, чиновник с большой буквы, большой знаток официального протокола. Он так давно на государевой службе, что даже в домашнем халате олицетворение её самой. Но достаточно умён, чтобы интриговать против фаворитов Президента — достаточно собрать негатив и держать под прицелом. Я всё это знаю и, тем не менее, сам принёс ему компроматы на себя. Потому что ни он, ни Президент по большому счёту мне не нужны. Я им нужен — по крайней мере, второму.