– Это сэр Реджинальд Бейлор.
– Сэр Реджи? – воскликнул Ник, и Синтия не смогла сдержать смеха.
– Да, сэр Реджи, все шесть футов кожи да костей. У него очень хорошие пастбища.
– Господи, ты меня разыгрываешь.
– Хорошо бы, если так. Я вела себя как абсолютная ведьма, пока он наконец не оставил меня в покое. Но потом Бейлор прислал своего сына, чтобы тот попытал счастья вместо него.
– Неужели Гарри? – едва не подавился вином Ник.
– Да, Гарри Бейлор. Который большую часть волос растерял еще до своего совершеннолетия. Но избавиться от него оказалось легче, чем от его отца.
– Я вижу, ты была основательно занята, пока меня не было.
– Десять лет – долгий срок.
– Да, и скоро я опять уезжаю.
В комнате на несколько мгновений повисло тягостное молчание, и Синтия ощутила знакомую боль в груди. Никуда он не вернулся, это все ненастоящее.
– Поэтому давай лучше поговорим о твоих планах.
– О каких планах?
– Ты говорила, что собираешься в Америку. Значит, у тебя там есть семья.
– Да, там живет сестра моего отца. Она заберет меня к себе. Мой отчим никогда не нравился ей.
– Но для путешествия тебе понадобится компаньонка. Может быть, миссис Пелл?
– Нет, она не поедет. Я думала об этом, буду нанимать женщину. Не могу дождаться, когда увижу Нью-Йорк. Письма моей тети… Похоже, этот город совершенно не похож на Лондон.
Его рука по-прежнему прикрывала ее руку. Понимает он это, или она совершенно не имеет для него значения, как травинка, которую смяли и выбросили за ненадобностью? Синтия не могла выдержать этого, особенно когда его прикосновения вызывали напряжение во всем теле. Она убрала руку и осторожно положила ее на колени, чтобы ощущения не покинули ее слишком быстро.
Изнеможение липкой пеленой обволакивало его, проникая в каждую клеточку. Сказывался длинный день лазания по скалам после бессонной ночи… И все же Ник не мог уснуть.
Этот день соединил в себе все атрибуты абсурдного сна. Сначала воскрешение Синтии. Потом история о контрабандистах и спрятанном кладе и отъезд в Америку. С этим он справился. Он даже смирился с поиском спрятанного среди скал золота. Но то, что произошло на мокром, продуваемом ветром берегу с Синтией… С этим он смириться не мог.
Он любил женщин. Он всегда любил женщин. Пожилых или молодых, красивых или простушек. И дело не обязательно касалось секса. Ему нравилось, как улыбаются, болтают и смеются женщины. Он любил наблюдать за их мыслительным процессом, когда они решали какую-то проблему. Он обожал их запахи и звуки. Гладкость кожи и остроту языка.
Для Ланкастера не было ничего более мучительного, чем вечера в клубе в окружении накачанных виски, шумных и тучных джентльменов, наполнявших помещение дымом сигар и грубыми жестами.
Да, он любил женщин. И это была величайшая трагедия его жизни. Эмоции, которые он никогда не сможет забыть. Неизбежное ощущение того, что выбило из состояния равновесия.
Если бы он по-прежнему был обычным и невредимым, Ланкастер знал, какая жизнь у него была бы. Он ясно представлял себе яркие бурные сцены его жизни в пестрых тонах.
Он бы уже десятки раз влюбился, веря, что каждая женщина – самая любимая, будь то скромная девственница или пресытившаяся жена мужиковатого лорда. Он бы любил их всех, с удовольствием и основательно. А когда бы пришло время жениться, он бы любил свою жену, пусть даже в браке по расчету.
И все его ночи… Все его ночи были бы абсолютно разными. Часы удовольствия и дружеского общения. Смеха и тепла. Переплетение тел, рук и поцелуи.
Он бы отдал все, чтобы просто лежать рядом с женщиной и осязать эту ее близость. Чтобы его целовали и ласкали. Гладили и держали в объятиях.
Ланкастер закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на стальной обруч, сжимавший его грудь. Не важно, что и как могло бы быть. Он не был внимательным и заботливым любовником. Он был мужчиной, которому требовалось нечто более порочное.
Он думал, что мог бы контролировать себя рядом с Имоджин. Стиснуть зубы и игнорировать собственные потребности. Но с Синтией… с Синтией он потерял контроль при первом же поцелуе.
Но он не может хотеть ее подобным образом. Он не может позволить этого. И все же его тело непроизвольно напряглось от одной только мысли о ней, ее теле, подмятом под него, и руках, заведенных высоко над головой. Он хотел, чтобы все это повторилось. Ему хотелось взять ее прямо там, на песке, грубо, как порочную женщину.
Но это была его Син, и даже если бы он не был помолвлен, он не смог бы сделать этого с ней.
Ненавидя себя, Ланкастер медленно провел рукой по своему телу и взял в руки свою плоть. Ему было мерзко от мысли о том, чего он хотел, но это отсекало желания. Никогда.
Глава 8
Прижавшись лицом к скале, Ланкастер вздрогнул и попытался освободить пальцы.
– Прости, но не могла бы ты убрать ногу с моей руки?
– Что? – крикнула Синтия.
– Твоя нога! – завопил он.
Она бросила хмурый взгляд через плечо, словно не поняла его слов, но ногу, в конце концов, подняла. Ланкастер надеялся, что воющий ветер заглушил его стон.
– Давай поторапливайся, мы уже почти на месте.
– Мне не нравится это, – пробормотал Ник, посмотрев вниз.
До песка было около десяти футов. Ему не нравилась эта затея, но чувство вины возобладало над разумом. Чувство вины и вспыльчивый характер Синтии. И вот они здесь, сидят высоко на этой проклятой скале, а ветер изо всех сил старается сбросить их вниз.
– Син! Остановись! Это намного выше, чем мы предполагали!
– Я уже на месте! – донесся ее голос откуда-то сверху.
– Проклятие! – Ланкастер очень осторожно поставил ногу в следующую нишу в скале и поднялся выше. Если она собирается убить его, что ж, очень хорошо. Его братец сможет жениться на Имоджин Брандисс и спасти семью. Волна гнева помогла ему преодолеть последние несколько футов. Когда он поднялся на выступ, несколько камней сорвались и полетели вниз.
Пещера была не такой большой, как казалась, если смотреть на нее снизу. Синтия не могла выпрямиться во весь рост, и вместе им там будет довольно тесно. Ник сразу подумал о том, как близко они будут друг к другу, но она нарушила его крамольные мысли.
– Здесь что-то есть!
– Правда?
Несмотря на то что они охотились за кладом, он будет чертовски удивлен, если они найдут его.
– Минутку, – выдохнула Синтия. – Мне кажется… это…
Он пробирался следом за ней, когда она взвизгнула. Ланкастер покачнулся, а внутри все оборвалось.
– Синтия!
Он почти добрался до нее, когда она со сдавленным криком уперлась в него спиной.
– Что такое?
– Прости, я просто… Я вытащила это из ямы… – Она вся дрожала, указывая на смутный белый предмет размером примерно с его кулак.
– Что это? – Ланкастер наклонился ближе. – Кошачий череп?
– Я не знаю, что это, – Синтия подвинулась ближе, – но внутри еще есть немного… внутренностей.
– Внутренностей?
Синтия тщательно вытерла руку о свое платье.
– Почему бы тебе не подождать на солнышке, пока я проверю всю эту пещеру? – предложил Ник.
Это не заняло много времени. Еще несколько разбросанных костей, старое птичье гнездо и мышиный помет.
– Боюсь, здесь ничего нет.
Она кивнула, но в глазах читалось разочарование.
– Тогда пошли дальше. Может, нам следует разделиться? Так мы больше мест успеем осмотреть.
– Ни за что.
Когда Ланкастер подошел к ней и осмелился посмотреть вниз, то сразу пожалел об этом. Ему даже в голову не приходило, что спуск может быть страшнее, чем подъем. И веревка, обвязанная вокруг его пояса, была абсолютно бесполезна без дерева, к которому ее надо привязать. Ни одна из скал здесь не казалась достаточно прочной, чтобы выдержать ребенка, не говоря уже о двух взрослых.