– Я пойду первым, ты – за мной.
Синтия кивнула, и Ланкастер, сделав глубокий вдох, повернулся спиной к океану и опустился на колени. Спустившись на четыре фута, он выдохнул. Осталось не более трех ярдов.
– Давай, Синтия, медленно и осторожно.
Она спустила ногу с выступа как-то слишком свободно, по его мнению, потом секунд тридцать искала опору для ноги. У него заныли руки от желания помочь, он ждал, подспудно надеясь, что, если она упадет, он смягчит ее приземление.
Наконец Син нашла прочное положение и стала спускаться.
Юбки задрались еще выше. Показались краешки заштопанных чулок, потом мелькнули обнаженные бедра, дрожащие от напряжения. Спасибо миссис Пелл, что она починила эти чулки. Прошлой ночью ее голые ноги сыграли решающую роль в его фантазиях.
Стоя на выступе скалы и уцепившись в нее пальцами, Ланкастер забыл о высоте и начал думать о бедрах Синтии. Он прищурился, наблюдая, как солнце освещает шелковистую поверхность внутренней части ее бедер. Его взгляд проследовал выше…
– Отлично! – крикнула Синтия, отвлекая его от неучтивой мечтательности. – Теперь можешь спускаться ниже.
В конце концов, чувство вины погубило его. Голова закружилась, он вслепую шагнул вниз и ничего, кроме воздуха, там не обнаружил. Другая нога поскользнулась, потные руки оторвались от скалы. Он падал.
Ветер, свистевший в ушах, заглушил крик Синтии до плача испуганной птицы. Ее лицо становилось все меньше, а грохот волн – громче.
Потом все остановилось.
Мир остановился, но он был жив, несмотря на полное отключение звука, света и воздуха.
Воздух. Он не может дышать.
Его мозг взорвался от страха. Он не может дышать.
Он вдруг почувствовал, как вокруг его шеи затягивается веревка. Он хотел уцепиться за нее, но ему не хватало воздуха, чтобы поднять руки. У него горели легкие, потом эта боль перекинулась на шею. Он умирает. Опять умирает.
Ник. Звенящий колокольчик напоминал звучание его имени.
– Ник! – Теперь кричал хор голосов, каждый голос старался перекричать другой, разнося его имя на многие мили.
Что-то тяжелое опустилось ему на грудь. Вспыхнул свет, в легкие ринулся холодный воздух.
– Ник! Господи, Ник!
Парившее над ним темное пятно превратилось в неясное очертание обеспокоенного лица Синтии.
– Тебе больно?
Он хотел кивнуть, но только мотнул головой из стороны в сторону.
– Где?
Она подвинулась, осматривая его тело. Она прикасалась к нему. Он видел, что она прикасается к нему, но поскольку больше ничего не чувствовал, то мог позволить ей это. Просто знать, что ее руки покоятся у него на груди, потом скользят по рукам и ощупывают ноги.
Ланкастер смотрел в небо и улыбался.
– Где тебе больно? – кричала Синтия.
– Просто… Просто лишился сознания от удара ветра, – смог произнести Николас.
– О Господи, ты уверен?
– Да.
Либо это, либо его позвоночник сломался как щепка для растопки камина. Но скоро они это узнают.
Синтия застыла на мгновение, тихая и невозмутимая, а потом рухнула на него, как кукла, у которой подрезали веревочки. Ее голова лежала у него на груди, а руки обхватили его плечи. Он ждал паники, но шли секунды, и все было тихо. Ланкастер захотел обнять ее, и у него получилось.
– Спасибо, Господи, – выдохнула Синтия.
Да. Спасибо, Господи. Он прижал ее к груди и поразился, что чувствует ее вес. Он обхватил рукой ее голову, волосы скользили под пальцами. Ее руки нежно поглаживали плечи Ланкастера.
Он закрыл глаза, чтобы скрыть слезы.
– Ты был прав, – пробормотала Синтия. – Нам не надо было лезть туда. Прости.
– У тебя все отлично получилось.
– Но мы команда, – ответила она, вызвав на его лице улыбку. – Ой, прости, – она резко отшатнулась от него, – мне нельзя было так наваливаться на тебя!
– Нет, пожалуйста, не уходи.
– Так лучше? – Синтия легла на песок рядом с ним.
Нет. Теперь ему было одиноко и холодно, как было всегда. Его пальцы вместо Синтии вцепились в песок, а еще большой комок песка, казалось, застрял в горле. Он не мог ни говорить, ни проглотить его.
Несколько минут прошло в полной тишине. В его тело возвращалась реальная жизнь, но он не двигался.
– Ты теперь так коротко носишь волосы, – пробормотала Синтия.
– Надо следить за модой, – солгал Ланкастер, выдавив самодовольную улыбку, и тень прошлого мгновенно напомнила о себе: рука, жестоко вцепившаяся в волосы.
– Конечно.
Ее голос дрожал от изумления. Он взмыл над ним, стряхнув с него остатки вялости.
– Ладно. – У него заныли мышцы, когда он приподнялся на локтях. – Возвращаемся к поискам.
– Не будь идиотом, – Синтия села. – Мы идем домой.
Ланкастер открыл рот, чтобы запротестовать. Он мужчина, в конце концов, и сгорает от нетерпения продемонстрировать силу духа. Ничто, кроме смерти, не сможет остановить зверя, такого же мужественного, как он.
– Давай пойдем домой, Ник, – повторила Синтия.
И это прозвучало как иллюзия. Как приглашение вернуться туда, где ему хотелось быть.
– Ладно, – согласился он, – пойдем домой.
Он встал на ноги и порадовался, что не стал настаивать на своем и подчинился Синтии. Ноги были ватными и с трудом слушались, несмотря на все его мужество. Но он заставит их работать, ведь они с Синтией идут домой.
Тепло кухни окутало дрожащее тело Синтии, и она чувствовала себя словно в коконе из шерстяных одеял. Или как будто Ник уговорил ее выпить с ним стаканчик виски.
Возвращение домой совпало с приливом, и внезапно накатившая волна намочила юбки Синтии.
Она невольно вздрогнула, вспомнив о ледяной воде, и Ник наполнил ее бокал. Это движение привлекло внимание девушки к голым рукам Ланкастера. Соблюдение формальностей в виде сюртука вряд ли было уместно – им предстояло не что иное, как банная вечеринка.
– Я настаиваю, чтобы ты шла первой, – сказал Ник.
– Чепуха. Тебе нужно погреть спину, чтобы снять боль.
– С моей спиной все в порядке, спасибо. Я вообще не стану даже окунаться, если ты не пойдешь в ванну первая. Я же, прежде всего, рыцарь. Ты замерзла. И голову тебе надо помыть.
Ее рука взметнулась к волосам, которые слиплись и стали жесткими от морской соли.
– Дурак ты, а не рыцарь.
– Синтия Мерриторп! – Миссис Пелл появилась из коридора как джинн из бутылки, держа в руках стопку белья. – Ты не могла бы перестать выкрикивать каждое браное слово, которое заскакивает тебе в голову?
– Отвратительно, – подтвердил Ник.
Синтия пнула его ногой по голени и была разочарована, когда Ник только как ангел улыбнулся экономке.
– Миссис Пелл, а вы не могли бы заодно вылить воду? Нет смысла греть так много воды. – Синтия насмешливо посмотрела на парящую ванну. – Я сама предпочитаю холодную воду. Закаляет кожу.
– А мы в Лондоне предпочитаем кожу с блеском и гладкую, как детская попка.
– А мне казалось – как лошадиный зад, – удивленно подняла бровь Син.
Играя единственному зрителю в лице миссис Пелл, Ник приложил руку к груди, где билось сердце, и притворился, что умирает в конвульсиях.
– Вы оба невыносимы, – пожаловалась миссис Пелл и наклонилась над огнем, чтобы проверить температуру воды в чане.
Когда она потянулась к крючку, Ланкастер вскочил и забрал у нее чан, подхватив тряпку, свисавшую у нее с фартука.
– Думаю, этого будет достаточно, – пробормотал Ник, выливая воду в облаке пара.
Его шейный платок потерял крахмальную жесткость. Он нетерпеливо потянул узел и воспользовался платком, чтобы вытереть пот на лбу. От влаги его рубашка прилипла к телу, представив на всеобщее обозрение красивую мускулистую фигуру.
О Боже!
Синтия мельком взглянула на миссис Пелл и обнаружила, что она тоже, не отрывая глаз, смотрит на Ника. Только в ее глазах можно было прочесть потрясение, а не восторг. Неужели она забыла, что он вырос и стал мужчиной? Вот Синтия помнила это.