— Мне надо вернуться домой, — смотрит он на меня немного смущённо и виновато.
— Я не свободен. У меня обязательства…
И меня словно по башке — тюк! Мозги мои в обморок — хрясь! А я сама — как скорбный памятник рухнувшим надеждам и мечтам — одинокий столб, на который не влезть без страховки. Не влезай, а то убьёт!
— Это не то, о чём ты подумала, — гладит он меня по щеке, как маленькую девочку. Пытаюсь уклониться, но он только с шумным выдохом прижимает к себе покрепче.
— Тише, тише, Настя. Завтра я вернусь — и ты всё поймёшь. Пожалуйста, прошу только поверить мне. Это же несложно?
Ну, так-то да. Конечно. Но я никогда не отличалась ни терпением, ни умением стойко держать оборону. По этим вопросам у нас Соня великий спец. Вселенское спокойствие ей имя.
Я подёргалась в железных объятиях, поняла, что это бесполезно, и затихла.
— Хорошо. Пусть будет завтра, — постаралась сказать спокойно, а вышло горько. Видимо, Соня права: он женат, а я… раскатала губу, расслабилась, и вот сейчас, когда вдруг показалось, что птица Счастья и ко мне в дом радужный хвост запустила, всё не так однозначно, как мечталось.
— Я вернусь, — натягивает он вещи и оборачивается у двери. Машет рукой на прощанье и уходит.
Я хотела было упасть и побиться в истерике, но тут мой Петя потёрся о ногу и мурлыкнул. И тут меня осенило: это очередной квест. Испытание. Как питомники для животных и театр. Как скромное кафе и носатый Поэт. Я для него как древняя и очень ценная посуда, но пылинки с меня сдувать не собираются, а испытывают на прочность: гожусь или не гожусь для нужд человечества. Ведь посуда создаётся не для любования, а практичного применения.
— А пойдём-ка мы спать, Пётр Тимофеевич, — сгребла я кота в охапку и завалилась на кровать. Петя теплый и чистый. Пушистый и добрый. Почти. Ну, сейчас — так точно. Он урчит довольно и вытягивает лапы. Растопыривает «пальчики», показывая когти, а потом сворачивается клубком, и я под его мерный тракторный грохот засыпаю.
Не можешь решить проблему, — любит говорить моя мама, — ляг и поспи. Хорошая стратегия, между прочим. Проверено на себе, рекомендую!
Я просыпаюсь оттого, что на душе хорошо. Кот, конечно же удрал ночью, но потом всё же примчался и спал у меня в ногах. Моё рыжее настоящее чудо. Мой товарищ и собеседник. Существо, которому я нужна и который очень нужен мне.
Канун Нового года. Последний день, что уйдёт и откроет двери, чтобы впустить в жизнь что-то необычное. Я как девочка верю в это. Потому что жить скучно — неправильно. Жить изо дня в день по накатанной дороге — скучно. Потому что хотя бы раз в году нужно ждать чудес.
Уборка и кухня. И, какая жалость, нет ёлки и мандарин. Зато раздаётся звонок домофона.
— Никого нет дома! — выдаю мстительно и сварливо и слышу весёлый смех Серёжи.
— Открывай Деду Морозу дверь!
Ну, разве что Деду Морозу. А так бы и не впустила. Хотя кого я обманываю?.. Я его ждала. С объяснениями.
В дверях вначале появляется ёлка. Зелёная, настоящая, пахнущая смолой. Затем входит он, Чёрное пальто.
— Честно говоря, я ждала красный тулуп, искусственный нос и белую бороду. А ещё — волшебный посох.
— У меня есть кое-что получше: мандарины и причина моей несвободы, — улыбается Сергей, и я наконец-то опускаю глаза вниз, смотрю на его руки. Там — большой пакет и переноска.
Пакет осторожно ставится на пол. У переноски открывается дверца.
— Мяу! — осторожно высовывает нос кошка и нюхает воздух.
— Мурмяу! — отвечает Петя и приближается к лохматой серой девушке.
— Её зовут Марфа. Мара или Мафа — уж кому как больше нравится. И, как ты понимаешь, я не мог бросить её в одиночестве ни вчера, ни сегодня. Зато мы вместе пришли в гости, чтобы отпраздновать Новый год. У нас теперь есть всё: ёлка и мандарины, хорошее настроение, кот и кошка — Петя и Мафа.
— Есть Серёжка и есть Настя, — вторю ему, чувствуя, как почти отрываюсь от земли — так мне легко и здорово. — А ещё есть оливье.
— А игрушки?
— Целый ящик игрушек!
— А гирлянда?
— Вот с гирляндой не повезло, — огорчаюсь на миг.
— Значит кто-то молодец, — достаёт Сережа из пакета коробочку. — Я подумал: много радости не бывает.
Не знаю, что делали Петя и Марфа, а мы целовались. Сладко и долго. В доме пахло сосной и мандаринами. А ещё — счастьем. Самым настоящим. Тем, что не закончится с боем курантов и не исчезнет, когда пройдёт самый домашний и самый волшебный праздник.