— Кто бы мог подумать? — выводит меня из транса глухой низкий голос. Я оборачиваюсь вправо. Медленно. Очень медленно. Какая жалость, что нет рядом режиссёра и оператора: кто-то на мне мог бы заработать кучу денег. Сорвать премию «Оскар» за… скажем, за роль второго плана. Или за самый медленный и сногсшибающий поворот.
Он. Чёрное Пальто. Сергей, кажется. И сердце понеслось вскачь: вот так, не на улице, и не подкараулил, а совершенно в другом месте. Так не бывает, скажете вы, но это случилось, и я улыбалась, как самая распоследняя дурочка — глупо-глупо и счастливо.
«Петя! Найдётся!» — ликует моё сердце.
— Это уже не смешно! — у Белой Шубки злой и противный голос. Собственно, я и не претендовала. У меня вон мачо рядом есть. А улыбка моя — следствие загаданной случайной встречи.
Я отворачиваюсь и ловлю на себе заинтересованный взгляд красавца-брюнета. У него ещё и глаза голубые. Такой идеальный образец, что страшно даже смотреть, не говоря уж — прикоснуться. А что, если он настоящий? Как потом жить? Как в зеркало смотреть и не сетовать на судьбу за собственное убожество?
Хотя нет, я перегибаю палку. Я — очень даже ничего. Не модель, но и мне во след оборачиваются мужчины. И челюсть на пол роняют. Да! И то, что этот мачо смотрит сейчас на меня, — свершившийся факт. Он даже рот открывает, чтобы завязать со мной разговор.
— Я не останусь здесь! — шипит Белая Шубка. Нет. Она не кролик и даже не норка. Она самый настоящий песец. Не животное, а ругательное. — Не буду сидеть рядом с этой!
Чем я ей не угодила, спрашивается?
— Ира, на тебя люди оборачиваются, перестань, — терпеливый какой, и голос у него, как у доктора — увещевательный. Но Песцу без разницы. Козни строит. А затем демонстративно печатает шаг на выход.
Чёрное Пальто вздыхает и идёт за нею вслед. Как ни крути, а худой мир лучше войны. Провожаю их взглядом. Не Заза, значит. Ира. А кто же тогда Заза?.. Видимо, влажные фантазии тётки на что-то большее, что так никогда и не станет реальностью.
— Знакомые? — спрашивает мачо слева, и я вздрагиваю от тембра его голоса. Он создан, чтобы пленять и покорять. Брать вершины и ставить на самой высокой точке знамя со своим именем.
— Да так… — отвечаю неопределённо и слегка пожимаю плечом.
— Странные иногда встречаются люди, — кажется, кто-то намерен завязать знакомство.
— Ну-у-у… э-э-э… — пытаюсь сосредоточиться я, и меня переклинивает: ни одного связного нормального ответа я из себя выжать не могу. Кажется, он меня нервирует своей идеальностью и явным интересом. А ещё я вдруг понимаю, что не люблю античные статуи: красивые, идеальные, пропорции там правильные, золотое сечение и всё такое прочее, но мрамор есть камень — холодный и пугающий. Из него надгробия делают.
А тут смотрю: Пальто моё спешит назад. Размашистый шаг, целеустремлённый. И плечи у него тоже ничего — широкие. И талия. И живот плоский, а бёдра узкие. И лицо человеческое, тёплое. А ещё он на меня глядит.
— А как же Ира? — спрашиваю я в смятении. Совсем с ума сошла. Не всё ли мне равно?
— Ире стало плохо, — не моргнув глазом врёт Сергей, — вызвал такси и отправил её домой.
— А вы?.. — да-а-а! Таких дур. как я, с фонарями в солнечный день не сыскать! Хорошо, что Чёрное пальто воспитанный.
— А я хочу посмотреть спектакль.
Больше он на меня не глядит. Свет выключают. И начинается Театр: жизнь, смерть, судьбы. Трагедия и драма. Слова навылет, как пули.
Его рука рядом. Платок протягивает. Я плачу?.. Я плачу. Роняю слёзы. Макияж безнадежно поплыл, но удовольствие стоило того. Это катарсис. Мы аплодируем стоя. И только потом я замечаю: красавчик исчез. Скучно ему, наверное, было. А может…. Да какая разница, что там может быть? Нет его — и ладно.
— Может, всё же скажешь своё имя? — спрашивает Чёрное Пальто, помогая мне одеться. На «ты». Естественно, как уверенное вхождение в воду опытного пловца.
— Настя, — отвечаю, решив не ломаться. — Меня зовут Настя.
У него глаза живые. Серые, но тёплые, уютные, как и он сам.
— А меня зовут Сергей. Я провожу тебя домой, Настя.
Вот так просто и естественно, словно мы сто лет знакомы. Что там говорила Соня о том, что все мужчины из партера уже расхватаны?..
День четвёртый. Эпический
День вчера закончился неоднозначно. Впервые за долгое время я не могу сосредоточиться на работе. Как говорится, «смотрю в книгу, а вижу фигу». Смотрю пустыми глазами в монитор и не шевелюсь, наверное, уже полчаса. Ловлю косой взгляд Шефа. Ладно-ладно, тряпка сейчас соберётся и ка-а-ак выдаст!