Подлинное искусство всегда оставалось как бы вне времени, независимо от того, когда было создано. Сегодня коллекционеров привлекают произведения, «отражающие современность», и они держат работу до тех пор, пока не станет ясно, что она обладает вневременными достоинствами. По мнению экспертов, лучше всего на аукционах продаются произведения, обладающие способностью мгновенно поражать.
Лот № 44. Первоклассную картину Джаспера Джонса, написанную в период расцвета его таланта, в 1960-е годы, выкупают, несмотря на то что Джонс – самый дорогой из современных художников[11]. Баэр объясняет, почему она не продается: «Картина такая темная, что не видно цифр».
Это ирония. Аукцион имеет дело прежде всего с цифрами. Номера лотов, даты, рост ставок, окончательная стоимость. Одну за другой Бёрг объявляет цифры. Они являют собой черно-белую версию мира искусства. Художники и писатели склонны наслаждаться полутонами. Цена, объявленная с ударом молотка, наоборот, совершенно определенная. Вот уж действительно, «больше говорить не о чем».
Баэр зевает. Корреспондентка «Нью-Йорк таймс» безучастно сидит на стуле. Дышать нечем. Я ничего не соображаю. Все работы сливаются в одну. Люди, по большей части парами, потихоньку уходят. Торги, как и предсказывал Бёрг, стали надоедать. И вдруг… зал оживает. Лот № 47 – картина Эда Рушея «Романс». Спины выпрямляются, люди посматривают по сторонам. Атмосфера стала напряженной. Трудно сказать, что произойдет дальше. «Некоторые собираются торговаться, – говорит Баэр. – Они не хотят, чтобы окружающие знали об этом, и ловят взгляд сотрудника „Кристи“, который сообщит их ставки Бёргу. Здесь есть что-то от хореографии – драматизм».
Рассматривая небольшое сообщество людей – проводников энергетических потоков рынка, я обращаю внимание на длинноволосого мужчину плотного телосложения, поднявшегося с места. Он немного похож на Хагрида, друга Гарри Поттера, и я понимаю, что это Кит Тайсон, британский художник, в 2002 году получивший премию Тёрнера. Он пробивается к выходу, и я покидаю загон для прессы. Я нахожу его в холле, перед работой Маурицио Каттелана. Это лот № 34, скульптура большого серого слона, покрытая белой простыней, проданная за 2 миллиона 700 тысяч долларов. Сюрреалистический «слон в зале», названный «Не бояться любви».
Я говорю Киту, что не ожидала увидеть здесь художника.
– Из галереи все приходили сюда. Я хотел посмотреть, что это за явление. Мне интересна экономика. Другие художники беспокоятся о своей репутации. В социальном плане художнику идти на аукцион – большая ошибка, так они мне говорят. Но мне плевать.
– Как вы думаете, что здесь происходит? – спрашиваю я.
– Аукцион – это, подобно сыпи, симптом более серьезного заболевания. Он такой же пошлый, как порнография, – отвечает он.
Я не отстаю с вопросами:
– Что люди понимают под «неприлично большими» суммами денег?
– Что касается тринадцати миллионов за горчицу Уорхола, – говорит Тайсон, – у меня было сильное желание поднять руку. Но потом я подумал: „Уверен, это уже было сделано раньше“. Продажа заразна. Вы чувствуете в себе дрожь капитализма и приобретаете что-то вроде ментальности альфа-самца».
«Капитализм» – слово, которого не услышишь в аукционном зале.
– У меня нет проблем с художественным рынком, – продолжает Тайсон. – Это классная дарвиновская система. Некоторые коллекционеры успешно заключают фьючерсные сделки на произведения, имеющие культурную ценность. Высокая цена устраивает тех, кто в конечном счете ее увеличит. Смысл в том, что люди, заходящие в мой мавзолей/ музей, хотят испытать волнение от моей картины. На планете есть десять миллионов человек, желающих заплатить десять фунтов стерлингов за возможность ее увидеть, следовательно она стоит сто миллионов фунтов. В конце концов экономические и культурные ценности оказываются взаимосвязанными. Короче говоря, ваши рынки – фикция».
Редко встретишь художника, настолько уверенного в правильности эстетических критериев рынка. Парадоксально, но Тайсон так же твердо убежден, что искусство не является только товаром. «В отличие от золота и бриллиантов, у искусства другая ценность, и именно она завораживает. Другие обстоятельства заставляют вас продать что-нибудь другое. Искусство продает вам вас же. Вот в чем разница. Искусство – это то, ради чего стоит жить».
20 часов 30 минут. Торги почти завершились. Выставлена работа Дэмиена Хёрста – голова быка с содранной кожей, погруженная в формалин. В прошлом месяце «Сотби» выручил 20 миллионов долларов, распродав произведения искусства и прочие предметы интерьера из ресторана «Pharmacy»[12], принадлежавшего Хёрсту. Художник впервые открыто передал свои работы непосредственно аукционному дому. Хёрст получил 100 процентов объявленной в зале стоимости – долю, не сопоставимую с тем, на что он мог бы рассчитывать в результате сделки с дилерами. Кроме того, заголовки с его именем появлялись на первых полосах газет, Хёрст упрочил свою позицию в рейтинге самых знаменитых современных художников.
11
«Фальстарт» Джаспера Джонса в 1988 г. был продан на «Сотби» за 17 миллионов 700 тысяч долларов – рекордную сумму, когда-либо заплаченную на аукционе за работу современного художника. Этот рекорд держался в течение девятнадцати лет, пока в июне 2007 г. «Весенняя колыбельная» Дэмиена Хёрста не была продана за 22 миллиона 700 тысяч долларов. Работу Хёрста низверг с вершины ценового олимпа Джефф Кунс: его «Висящее сердце (Пурпурный с золотым)» купили за 23 миллиона 600 тысяч долларов в ноябре 2007 г., а рекорд Кунса превзошла «Спящая инспекторша пособий» Люсьена Фрейда, проданная за 33 миллиона 600 тысяч долларов в мае 2008 г. Позднее выяснилось, что покупателями этих произведений были соответственно Шейха аль-Маясса, Виктор Пинчук и Роман Абрамович – три миллиардера, которым эти суммы кажутся мелочью. –
12
«Pharmacy» («Аптека») – модный ресторан в Ноттинг-Хилле в Лондоне, открытый в 1997 г. Получил широкую известность благодаря претензиям Королевского фармацевтического общества к его названию и оформлению, вводившим людей в заблуждение относительно функций этого заведения. Название ресторана впоследствии было заменено на «Army Chap», а затем на «Achy Ramp» (анаграммы слова «Pharmacy»). Закрыт в сентябре 2003 г.