Праздник устраивают тогда, когда из города приезжает мусоровоз, особенно богатый металлом, шерстью, бумагой. Случается, после такого вечера кто-нибудь умирает. От отравления, от истощения, от холода.
— На, ешь. Это я из бара принесла. Нельзя же всё время жить в сухомятку, брыкнешься! — старуха пододвигает на обломке тарелки кусок хлеба с ломтем кровяной колбасы с кашей. В погнутой алюминиевой банке, стоящей в золе, дымится суп.
Старуха пьёт денатурат из щербатой чашки без ушка и валится в бесчувственную нирвану, подобную смертному сну.
Алкоголь Пельке не предлагают. Не потому, что считают его вредным для детей. Просто он дорогой, и его трудно достать. Обитатели острова неохотно выходят за пределы свалки, не стремятся проникнуть в более посещаемые районы. Своим видом они привлекают внимание, их документы, если таковые у них вообще есть, давно недействительны, их адрес — свалка за Городом, и расхождение с обществом. Полное. Лишь от большой нужды они контактируют с обществом в пункте приёма вторсырья да ещё в хозяйственном магазине, где покупают то, что пьют, в продуктовом, где берут на закуску хлеб и кровянку с кашей, и очень редко — в каком-нибудь алкогольном притоне. Это всё.
Вскоре Пельке приходится обходить десятой дорогой и барак приёма вторсырья.
— Вы ошиблись, — дипломатично обращает внимание Пелька, когда парень из‑за прилавка в который уже раз выдаёт Пельке сильно урезанную оплату.
— Мне участкового позвать? — взирают на Пельку красные нечеловеческие глазки, и девочка убегает.
С того момента добычу Пельки продаёт за неё островная фауна. За труды посредники берут себе половину, но они хотя бы таскают тяжести за Пельку и не грозят ей милицией.
На острове Пелька встречает двух подростков с девушкой. На мелкую, малолетнюю Пельку они глядят свысока.
— А ты что здесь делаешь?
— То же, что и вы, — Пелька угадывает в них давно сбежавших из дома, хотя они выглядят гораздо чище её.
— Ты кормишься в этом гадюшнике, замарашка?
— Что ты! В подвалах. Компоты, соки себе сливаю, — хвалится Пелька, отрицая свою принадлежность к островному семейству.
— Ты взламываешь подвалы?! Такое зачитывай своей бабушке.
— Я пролезаю через окошки, решёток для меня не существует. Могу вам показать, — преподносит себя в лучшем свете Пелька, хотя мысль об этом пришла ей в голову только что.
— Она такая худая, что я ей верю, — вступает в разговор девушка.
— Я очень сильная и могу сто бутылок выкопать и вымыть. Если напрягусь, конечно, — добавляет, потому что чувствует, что немного пересолила.
— Вот ещё — стекло собирать! Но тебе надо умыться: ты выглядишь так, будто тебя саму из мусора выкопали.
— Ты ещё не знаешь, как я бегаю — даже тебя обгоню. Хочешь попробовать? — Защищает своё достоинство Пелька.
— И... могу вам поставить мороженое, — кидает на чашу весов свой последний аргумент Пелька. У неё целых сто злотых в закрытой жестяной коробке из‑под чая, спрятанной в укромном углу логова.
Предводитель тройки молодых бродяг, рослый парень шестнадцати лет, начинает задумываться, как оприходовать наличные Пельки, и становится более вежливым.
— Спрячь свои капиталы, мы люди не бедные. Меня зовут Волк, его — Лесной Кот, а её — Магда, — представляет он своих. Они младше его, но старше Пельки. — Хочешь пойти с нами?
Пелька хочет.
Эти трое устроились в обширном яблоневом саду. Попадают туда через дырку в заборе. В густом малиннике, разросшемся под забором, они вытоптали площадочку, которую замостили остатками соломенных матов, употребляемых для укрывания молодых саженцев на зиму. Лежбище хорошо замаскировано буйно разросшейся зеленью.
— А ночуем мы в сарае, — поясняет Магда.
Это сарайчик для хранения инструментов; там также находится разная пригодная рухлядь, в том числе грубые одеяла, которыми они укрываются.
Магда моет Пельку под гидрантом мылом, только что вынутым из упаковки, которое она извлекла из какого‑то закутка. Поливает Пелькины космы аирно‑хмелёвым шампунем, для расчёсывания волос даёт новенький гребень, и непочатую баночку крема «Нивея» — чтобы смазала царапины на ногах.
— Богато живёте, — удивляется Пелька.
— Вчера обнесли киоск с разной мелочью. Продукты там тоже были. Еды у нас — завались. Увидишь. Но ни слова мальчишкам: будут сердиться, что не сохранила тайны, — информирует по секрету Магда и не жалеет порошка на лохмотья Пельки, которые стирает под струёй воды.
— Вы не боитесь здесь находиться?
— С чего бы то вдруг?! Раньше мы были в такой же дыре, но на другой окраине города. Во всяком случае, Волк не позволит с нами разделаться. Он — важная птица!