Мне очень хотелось спросить: будет ли он жить? Но в глазах Тариса я прочитала, что то, что задумал мой наставник… не смерть. Бывает участь, куда более страшная, чем это.
— Хорошо, — откинула я эти мысли. Здесь и сейчас они меня не касались. К тому же… уверена ли я в том, что император выживет, если его лишить трона? Да ещё если это сделают его игрушки из-за той, кого он давно списал со счётов? Не знаю. Просто не знаю.
— Хорошо? — уточнил наставник.
— Допустим, мы берём этот план решающим. Для этого тоже нужно ристалище? И день вызова?
— Да. Магия… В Ниларской империи слишком много всё завязано на это ристалище, день вызова.
— Что это был раньше за день? — прямо спросила я.
Теперь вздрогнул наставник.
Хотел откреститься и … вместо этого сказал правду.
— Поклонение Серебряному дереву. Праздник цветения. Танец ведьм.
— Языческий ритуал, — пробормотала я.
Тарис отвернулся, глядя куда-то… сквозь меня.
Почему он до сих пор живёт? Вдруг пришло мне в голову. Ведь он столь… древен.
— Тарис…
Наставник взглянул вопросительно.
И я выпалила:
— А ты вообще жить-то хочешь?! — почему-то ожидая ответ «нет». Но Тарис меня удивил.
Едва уловимо улыбнувшись, он отозвался:
— Теперь — «да».
— Теперь?
— Последние… несколько лет.
Задавать дальнейшие вопросы мне показалось невежливым, я замолчала, пытаясь понять, уложить в голове теперь тот набросок, который сложился сам собой. Не упомянут в легендах? Не особо пострадает Ниларская империя, если забудет одну принцессу!
— Значит… — поменяла я тему, — нам нужно теперь догнать остальных драконов?
— Нет. Нам не надо их догонять. Они нас ждут.
— На меня сердятся? — спросила я чуть смущённо, — ну, что я убежала?
— Нет. Скорее, ставили ставки, как быстро это произойдёт.
— И чья ставка сыграла? … Хотя нет, не говори. Твоя.
Тарис хохотнул, аккуратно взял прядь моих волос и поцеловал локон, возвращая меня в тот вид, в котором должна была быть Ариста:
— Да. Я был в этом уверен.
— Но зачем? Почему…
— Чтобы ты сама приняла решение. Не кто-то другой за тебя, а именно ты.
— Я? — я задумалась, примерила к себе слова наставника. Надо же, я даже не поняла, что действительно приняла сама решение…
— Ещё, — Тарис чуть улыбнулся, — я пытался показать, что за твоими решениями всегда будут последствия. Но…
— Этот план провалился.
— Точно. Он провалился полностью и абсолютно… Но я не в обиде.
— Почему?
— Потому что ты … научилась улыбаться.
— А что, раньше не умела?!
— Раньше ты улыбалась, как «леди положено». В этой улыбке было очень много красоты, но совсем не было тебя. А теперь твоя улыбка… она как Белая луна — пусть и не такая яркая, как солнце, но в ней много тебя.
Я смутилась, Тарис неожиданно нежно улыбнулся, но не сказал ни слова. Потом взглянул на часы:
— И, собственно говоря, никто нас ждать не будет. Мы встретимся уже в столице.
— Я… боюсь, — неожиданно вырвалось у меня.
Наставник изогнул бровь:
— Прости, что?
— Боюсь, — призналась я.
— Чего?!
— Возвращаться. В столицу. Император так долго был главной цепью моей жизни, что мне кажется, что как только мы войдём в столицу, он сразу же обо всём узнает. И о том, что я жива, и о том, что я пришла…
— Ты его слишком демонизируешь.
— Возможно, но… мне просто страшно. А если он придёт?
— Тогда придётся потом что-нибудь сделать с князем Каннатом, — улыбнулся Тарис, — чтобы разорвать связь между вами, потому что императора к тебе я не подпущу.
— Но…
— Намекаешь, что я слабее твоих драконов? — беззлобно подначил меня наставник.
Я отрицательно помотала головой:
— Ты сильнее. Во многом. Но…
— Но?
— Хотя, — я задумалась и улыбнулась, ну, по крайней мере, постаралась. — Вы одинаково древние…
Неожиданно попала в точку. Неожиданно для себя и неожиданно для наставника. Чуть горько хмыкнув, он кивнул:
— Тянется всё это из одного узла, разными веточками, но …
— Ведьмы.
— Ведьмы, — согласился наставник. — Уничтожение ведьм и всё последующее — это звенья одной цепочки.
— Не очень понимаю, как такое, как император, могло… А, — оборвав свою же фразу, я сама всё поняла. — Вот почему звенья одной цепочки. Пока ведьмы были, пока они оберегали мир и хранили его, такие … порождения, как император, просто не могли появиться и набрать достаточно сил.
— Верно. Не стало ведьм, и повылезало… всякое. Как грибы после дождя, твари, твари, твари… — Тарис чуть бессильно хмыкнул, — Я бы многое отдал за то, чтобы ты никакого отношения к этому всему не имела. Но… ведьма здесь ты. И из нас двоих тебе виднее, слышнее. Ты куда более восприимчива к этому миру и происходящему в нём.
— У меня только один вопрос, — буркнула я сердито, пряча за этими слегка наигранными чувствами нешуточную боль, — а почему ведьмы… ну, не знаю, не просили помощи? Или не пользовались чужой силой? Например, вот ты говоришь, мои семь драконов. Я же воспользовалась их силой, чтобы решить проблему! Почему ведьмы … того времени не делали так?
Тарис не нашёлся с ответом.
Ласковый нежный ветерок взъерошил мои пряди, пробежался по ним, поглаживая и признался негромко:
— Они были гордые. Очень. Во вред себе. Но ведь они — ведьмы. Как же они могут просить о помощи? Когда поняли, что не только могут, но и должны это делать, было уже слишком поздно. Они обрекли себя на поражение. Ты не такая. Моя золотая ведьмочка — не такая. Вы новое поколение. Вы — драгоценные. Вы сможете это изменить. У моей золотой ведьмочки есть те, кто её обожает. У тебя есть твои драконы. Вы идёте разными путями, но ваша поступь — она уже сейчас меняет будущее. Ведьмы прошлого чурались чужой помощи. Вы же — другие. Не стесняйся быть другой, маленькая звонкая девочка. Не бойся этого. Ты другая — и это прекрасно.
Я смутилась, ветер исчез.
Тарис смотрел на меня… слегка горько.
— Вот. Ты — слышишь то, что никто другой не слышит. Ты созвучна миру. И ты — важна для него.
— Для других тоже, — возразила я немного сердито. — И это означает, что я не собираюсь собой рисковать. Так что… ну, хочешь тебе пообещаю, что в первую очередь буду пользоваться силой драконов, а во вторую очередь — своей?
— Хочу, — в очередной раз удивил меня наставник. — Очень хочу. Чтобы ты именно так и поступала. В первую очередь — пусть сражаются другие. Других я найду.
— Ну, да, — хмыкнула я совершенно не уважительно и в противовес «леди не положено», — ещё бы понять, зачем этим «другим» это нужно.
— Исключительно из своих эгоистических побуждений.
— Как это?!
— Легко. Этот мир, моя драгоценная ведьмочка, слышит тебя, любит тебя. Тот, кто защищает тебя, получает благословение мира. Для одних — это эфемерные слова, не имеющие под собой ни капли значимости. Для других — это возможность покорить цель, о которой они не смели даже мечтать.
— Разве такое возможно?
— Когда дело касается таинств … что ж, вполне.
— А ты тоже хочешь что-то, что можешь получить только с помощью благословения мира?
— Нет. Я уже получил то, что хотел. Осталось только это сберечь. Но этот разговор предлагаю закончить в другой раз. Нас уже ждут.
— Ждут? … Драконы.
— Они прибыли во дворец, чтобы разведать обстановку. А заодно убедиться, что дом, который снимаем тайно, для того чтобы была возможность провести спокойно где-то хотя бы пару часов, всё ещё тайный и всё ещё принадлежит драконам.
— И?
— И … есть небольшой сюрприз. Даже два.
— Это каких же?
— Дом нашли. И сейчас двое посетителей просят встречи с Бесцветным драконом.
— Я не очень хочу знать, кто это?
— Ты не очень хочешь знать, кто это. Но… тебя это касается тоже в полной мере. Это Золотой дракон Ниларской империи.
Я слегка удивилась. Зачем это Раку… хотя. Он не дурак. Не дурак ни разу. И всё, что случилось, он мог собрать воедино, словно диковинную загадку. К Бесцветному дракону он мог прийти, чтобы подтвердить свои выводы. Или их опровергнуть. Но кто второй?