Узнав, что на тонну сброшенных бомб в среднем приходилось по 800 убитых, а деятельность Ковентри как города сократилась до 37% от нормы на целый месяц, Черчилль, один из его старых друзей лорд Черуэлл, физик и математик, носивший прозвище «профессор», и маршал авиации Портал рассчитали, что с помощью 4 тыс. бомбардировщиков можно выгнать на улицу жителей 43–58 крупных немецких городов. Расследование, проведенное в городе Халл после бомбардировки люфтваффе, показало, что на душевное состояние граждан разрушение их собственных домов влияет сильнее, чем смерть соседей или родственников. Это явно подсказывало выбор стратегии в момент, когда ни блокада Европы британским флотом, ни союзнические армии не были в состоянии одержать верх над немецкой мощью.
Правда, в 1943 г. английские заводы производили только половину бомб, необходимых для реализации такого плана, и в распоряжении англичан находились всего 1 тыс. готовых бомбардировщиков (к 1945 г. их будет уже 2 тыс.).
Успех массированной бомбардировки конца 1942 г. в районе Кельна, осуществленной силами 1 046 английских и американских самолетов, заставлял предполагать, будто уничтожены 20 тыс. немецких домов. В действительности оказалось «всего» 3 тыс. Тем не менее родилась мысль, «что за три года, с американской помощью, можно выставить на улицу 25 миллионов немцев».
Количество налетов на немецкие города непрестанно росло в соответствии с программой, которую союзники впоследствии «скорректировали» в 1945 г. согласно требованиям Советского Союза.
После Дрездена и еще до Вюрцбурга такие зональные бомбардировки, поражавшие заводы и другие военные объекты противника «постольку-поскольку», вызвали реакцию британской общественности, лейбористская оппозиция интересовалась, получил ли маршал авиации Харрис, пришедший на смену Порталу, инструкцию «не ограничиваться военными и стратегическими объектами». Епископу Чичестера Черчилль ответил: «Ограничить наши действия немыслимо: необходимо, чтобы все немецкое гражданское население покинуло города, где оно трудится на войну, и укрылось в деревне». Спустя некоторое время Черчилль все же признал, что разрушение Дрездена создало проблемы и не следует отдавать подобным актам устрашения предпочтение перед стратегическими бомбардировками, тогда как Харрис упорно ратовал за систематическое разрушение городов{281}.
Немцы держались стойко, и, несмотря на серьезное расстройство железнодорожного сообщения, победу над ними, по сути, принесло только наступательное продвижение армий — сначала русской, а затем англо-франко-американской.
Что касается войны на уничтожение как таковой на Дальнем Востоке, то для союзников она началась с бомбардировки Токио самолетами Б-29 9 марта 1945 г. Ее итог — 267 тыс. разрушенных зданий, 80 тыс. убитых, миллион оставшихся без крова.
До атомной бомбы оставалось пять месяцев.
Гитлер: бомба или ракеты?
Так же как и зачинщики войны 1914–1918 гг., Гитлер рассчитывал на немецкую изобретательность в надежде получить оружие, равное или даже превосходящее по качеству оружие противника. Поиск новых видов оружия был одной из его ключевых целей. В то время между собой соперничали проекты атомного оружия и ракет дальнего радиуса действия. Фантастические победы, одержанные вермахтом в 1940–1942 гг., говорили в пользу ракет, поскольку тогда казалось, что создание атомной бомбы займет несколько лет, а затяжная война не входила в планы фюрера. Еще менее она входила в его планы на будущее после 1942 г., когда Гитлера стали крайне беспокоить состояние здоровья и отпущенный ему срок жизни. Авторы атомного проекта так сильно напирали на трудности его завершения, что Шпеер и Гитлер решили притормозить работы.
Однако германские творцы атомной бомбы, в частности Вернер Гейзенберг, получивший Нобелевскую премию в 1932 г., похоже, приложили далеко не все усилия, чтобы преуспеть, хотя, согласно американским и английским ученым, а также эмигрировавшим в США немцам, при Гейзенберге была собрана рабочая команда, вполне способная создать бомбу первой. Можно полагать, что самым большим препятствием к созданию атомной бомбы в Германии служило нежелание ученых доводить до конца проект, которым, как они хорошо знали, Гитлер не преминет воспользоваться. Не желая ни эмигрировать, ни ослаблять режим и свою страну, немецкие ученые чрезмерно преувеличивали трудности мероприятия, чью стоимость ни Гитлер, ни Шпеер не были способны верно оценить. Томас Пауэрс упоминает об одном из признаков подобной «уклончивости». Среди ученых, создававших американскую атомную бомбу, не нашлось ни одного случая, чтобы те проболтались о готовившемся проекте, зато у немцев насчитывается 19 таких случаев между 1939 г. и апрелем 1945 г.{282}