— Да я что, виноват?! Она всё требовала — сильнее, сильнее. Потом задёргалась и притихла. Я думал, ей хорошо стало.
— Дебил! — сделал вывод я. — Слишком хорошо! Смертельно хорошо.
— Да не виноват я, — Ванька уткнул глаза в пол, сел на диван и опустил голову, сокрушённо покачивая ей из стороны в сторону. Протянул руку к столику, нашёл полупустую бутылку и ненадолго присосался к горлышку.
— А мне зачем позвонил? Номер полиции не знаешь?
— Отец меня прибьёт, если узнает. Да и чем тут полиция поможет? Воскресят её? Накажут меня? Хрен там! Тут даже без суда спустят всё на тормозах. Только скандал в газетёнках раздуют. Снова младший сынок Гордеева учудил очередную дичь! — горько хмыкнул Ваня.
— Средний, — на автомате поправил я его. — Почему позвонил мне?
— А кому? Почтальону Печкину?
— Да я не об этом. Разве у отца нет надёжных парней или специальной службы, которая этим занимается?
— У отца-то есть, и у нашего старшенького. И даже у Лизки. Мы с тобой не того полёта пташки. Сечёшь?
— И?
— Ты не понимаешь?
— Нет.
— Отец узнает. Рано или поздно, но скорее всего рано, узнает. В прошлый раз он мне руку в двух местах сломал за такое. Сечёшь?
— За такое? — удивился я.
— Ну… Нет. Прошлый раз за драку и скандал в газетах. Но не суть. Я не хочу больше обращать к отцу или к тому, кто меня ему сдаст. Ты не сдашь! — уверенно выдал своё умозаключение братишка.
— Ты чего такой бодрый? — подозрительно поинтересовался я, заметив его состояние. — Был же угашенный в хлам, я тебя на руках тащил. Ты что-то принял?
— Ну, есть такое. Лизка выдала мне экстренный чемоданчик со своей отравой, ну я и всадил один шприц.
— Зачем? — переспросил я, догадываясь, о каком «чемоданчике» речь. — Это же на экстренный случай.
— А он и был экстренный! Знаешь, как мне херово было после драки? Вся рожа разбита, пару зубов пошатывается… Ну я и подлечился. А эта гадость всю хмель вывела и потянула меня на приключения… Сука! — выругался братишка.
— Ладно, — сдался я, глядя на тело мёртвой девушки на полу. — Будешь должен.
— Должен? Так ты поможешь мне всё уладить? — обрадовался Иван и грустно хмыкнул. — Только взять с меня нечего. Могу научить сёрфингу.
— И то верно. Ладно, давай что-то делать. Нужно куда-то деть труп…
— А куда? — Ваня подскочил и принялся торопливо расхаживать по комнате, накидывая варианты. — В реку, в мусорку, в цемент, в печь…
— Нет, — задумчиво отверг я его предложения, осматриваясь вокруг. — Это её квартира?
— Да. Наверное, — пожал братишка плечами.
— Но не наша и не ты снимал? — на всякий случай уточнил я.
— Нет, конечно.
— Это хорошо. Можно обставить как несчастный случай или самоубийство. А если…
Договорить я не успел, за моей за спиной раздался звук открываемого электронного замка. Ручка двери медленно поползла вниз, а сама дверь, словно в фильме с замедленной съёмкой, начала открываться внутрь. Поздно. Всё слишком поздно.
Я глянул на выпученные глаза братишки, сделал знак рукой, приказывая двигаться за мной и бесшумно скользнул в соседнюю комнату. Срочно нужен новый план! У нас не больше минуты, пока неизвестный ночной гость не понял, что девушка на полу мертва и не вызвал помощь. Нужно провести мозговой штурм, опросить брательника, где он мог оставить свои следы и…
Закончить мысль мне не дал шум борьбы, тихое сопение, шипение и хрип, доносящийся из соседней комнаты. И я только сейчас понял, Ванька не пошёл за мной, а остался там. Сука!
Я дёрнулся назад, готовый к любым неожиданностям, но вместо того, чтобы действовать, замер на месте, глядя на бледного, растерянного Ваньку у входной двери, на мужика в костюме, лежащего у ног брата, на удавку на шее незнакомца и на его неестественно вывернутую шею, явно не совместимую с жизнью.
— Его ты тоже хотел трахнуть, но случайно удушил?
— Да пошёл ты! — огрызнулся братец. — Это её муж. Его фото стоит на журнальном столике. Я узнал его.
— И? Нахера, Вань?!
— Ну а что? Или мы, или он? Считать умеешь? Две жизни дороже одной, — справедливо заметил брат, постепенно приходя в себя. — Я сам не знаю, как так вышло. Я испугался.
— Обосрался! — поправил я его и выругался. — Сука! Дебил!
— И что, я не прав?
— Дебил! — почему-то повторил я.
— Но прав ведь? Как это всё выглядит со стороны? Муж пришёл домой, а тут труп жены и два парня. Моя история про случайное удушение здесь уже не прокатит. Ну? Прав я?
— Да, прав, — признал я. — Сука! Прав.
Этот идиот прав. Убийство по неосторожности резко переквалифицировалось в убийство группой лиц по сговору. И с этим ничего уже не сделаешь. Вот вообще ничего! И рвать на себе волосы, ныть и психовать вообще не имеет смысла. Вот чуяла моя задница, что эта ночь так просто не закончится. Чуяла!