— Как я рада, что это вы! Куда вы пропали?
— А я вовсе и не пропал. Я был в поиске. В поиске себя самого, — широкой щедрой улыбкой ответил он. — И нашёл, слава Богу!
— Я очень за вас рада! И рада, что встретила вас! И могу теперь сказать то, что не давало мне покоя всё это время. Мне было так неловко от мысли, что вы могли разориться из-за такой роскошной кухни, которую для меня… Зачем надо было идти на такие жертвы? Я причинила вам страдания?
— О, нет, Верочка! Я не страдал, а наоборот, ушёл от страданий. Я работал физически и духовно, много думал, многое переоценил — словно заново родился… И вы, сами того не зная, оказались для меня в этом помощником. Это правда.
— А вы, сами того не зная, стали самым благородным мужчиной в моей жизни! Это правда.
— Спасибо вам за эти слова, Верочка! Спасибо!
Поражённые услышанным, он и она застыли на месте, глядя — нет, вчитываясь (!) — друг другу в глаза…
С этого момента они больше никогда не расставались.
История третья. Нирвана
Новелла
Утро выдалось пасмурным. Но самая неуютная непогода была у меня на душе. Всё-таки я ещё не защищён от таких состояний, когда все несовершенства человеческой натуры собираются в общий ком и сметают в сторону прежние успехи, радости, надежды, соединённые тонкими нитями чистоты и силы душевной. Значит, снова ослаб. И духовно, и физически.
Вчерашняя головная боль ещё не смела свои следы с моей обессилившей плоти. И выходной день начался с лазарета домашнего.
Нет. Стоп! Давай-ка, Святослав, без депрессивных эпитетов.
Так я предупредил самого себя и стал настраиваться на позитивные волны.
Удалось. Опыт в этом уже наработан.
Но быть в течение всего дня, каждое мгновение на таких высотах — в нирване — у меня ещё ни разу не получалось. Что-то быстро начинало занижать, отвлекать, затемнять… Да и не всегда помнится о том, что надо держать высоту. Зато часто зависаешь на уровне «не радость — не беда», воспринимаешь ход событий дня серо, вяло — совсем без ярких эмоций. И вдруг начинаешь реагировать на какую-то мелочь раздражительно… У меня доходило даже до скандала с Томой. Или с Костей. Особенно вечером, после работы. А после очередного срыва на ссору-обиду-скандал и ругаешь себя, и упрекаешь. Хоть сквозь землю провались… В общем, картина называется «Ту-144 после крушения».
А теперь, плюс ко всему плохому, я остался один. Не выдержала Томка моих противоречий. Точнее, когда появился у неё друг, в союзе с которым она наконец-то смогла бы быть лидером, моя многолетняя гражданская жена решила от меня уйти быстро — без шума и пыли, как говорил известный киногерой. Разумеется, взяла с собой детей — Костю и Вику — и гуд бай, ошибка молодости.
Дай Бог, чтобы со вторым… Нет, уже с третьим «женихом» у неё был лад да слад. Кстати, я ей желаю этого вполне искренно. Выходит, я не в обиде на неё. И это радует.
Вот примерно также радуешься, когда работа, которая выполнялась тяжело и долго, вдруг приносит хорошие результаты. А ведь то самое, пока недостижимое мною надолго состояние счастья-нирваны невозможно без наличия в жизни человека трёх китов: любимого дела, близких людей и сокровенных знаний, помогающих всё это и себя самого скреплять, ценить и развивать.
Насчёт близких людей — уже пробел. Я остался один. Есть, правда, надежда, что Вика, наша общая дочь с Тамарой, меня не забудет, не выбросит из души своё «Папа, я тебя люблю!».
И друзей-то у меня, можно сказать, уже нет. Лучший из них в поисках счастья укатил жить в Германию.
Ну, а как у меня с любимым делом?..
С этим вопросом я вышел на свежий воздух, мгновенно ощутив новый прилив бодрости в мыслях. Итак, любимое дело… Я нереализовавшийся педагог. В лихих 90-х успел поработать эксклюзивным специалистом: мужчиной-педагогом начальных классов. Вселял в детские умы и сердца светлое-доброе-вечное наряду с программным материалом. Но постепенно маленькая зарплата, чисто женский коллектив, реалии школьной системы и тяга к переменам метнули меня в Центр внешкольной работы, где я четыре года «отсидел» методистом. Реализовал с десяток проектов, и в раз десять больше — бумажной работы. Пробовал по совместительству вести кружок по грамотной речи и письму, затем — по журналистике. Но не потянул этот груз. В общем, отвык работать с детским коллективом. И снова жажда перемен (больше всё-таки вокруг себя, чем в собственном мировосприятии) метнула меня на долгожданную высокооплачиваемую работу: стал корреспондентом, а позже — редактором интернет-издания «СтройМир». Постигал, описывал и корректировал премудрости строительства, а мир собственной души так и оставался в недостроенном виде. В итоге, эта работа уже несколько лет не приносит мне морального удовлетворения. А материальное… Оно, действительно, оказалось не главным.