Его повязали прямо в угнанном автомобиле. Он получил три года. Я был на суде…
Я вынужден был сам возиться с тяжелыми входными дверьми, снимать их с петель и возвращать на место. Иногда сердобольные хозяева помогали мне, но чаще приходилось канителиться самому.
Прошел месяц, и мне надоели незамысловатые узоры из золотых нитей, которые я приторачивал к только что обитым дверям. Я стал фантазировать, во мне проснулись художественные таланты, и в результате я добился необычайных успехов. Помимо этого мне удалось найти завод, который производил столь необходимый мне дерматин. Теперь я получал материал за полцены из рук рабочего склада, с которым раз в неделю встречался на платформе заброшенной железнодорожной станции. Любые расцветки и любое количество.
Я работал всего три месяца, без выходных, и положил в карман чистыми пять тысяч рублей. Это было целое состояние. В то время у Горбачева была зарплата девятьсот рублей.
20
Ну вот, мы потихоньку подбираемся к самому главному. Аннушка уже пролила свое масло. Потерпите еще немного, и вы будете с лихвой вознаграждены. Русские, как известно, долго запрягают, зато потом…
Ах, мои уси-пусиньки, что вас ждет впереди! Пальчики оближешь! Какие лакомые сцены! Какие неожиданные повороты, какие судьбоносные события! Ураганы, извержения, землетрясения! Полное безумие!
Я — реактивный бульдозер, разгребающий мусор в твоих засранных мозгах.
Я — твой единственный спаситель.
Я реанимирую твое высохшее сердце, наполню его свежей кровью, заставлю его трепетать, как прежде.
Внимание! Разряд!
Я — чудовище, имя которому Чужой-2.
Я — Бог, которому ты будешь поклоняться, как минимум, ближайшие несколько дней.
Все мои конкуренты отдыхают. Самые смекалистые из них быстренько бросают писать книги и бегут на биржу труда занимать очередь. Потому что все без исключения читаем «Семь колодцев» — настоящий блокбастер, хит хитов, роман века, самое потрясающее произведение, какое когда-либо выносилось на суд читателя!
Так что до поры, мои ненаглядные мордочки, мои голодные глазки, похотливо бегущие по волнам этих строчек, не расслабляйтесь, а то в угол поставлю и лишу сладкого на неделю!
И еще: грузите апельсины бочками!
Итак, даю установку читать дальше! Раз, два, три…
Два года назад мне понадобилась одна редкая книга. Не помню, какая и для чего. Я заехал в крупный книжный магазин, который до потолка был набит разнообразными изданиями, обшарил все, но нужной книги не нашел.
На следующий день я вспомнил о наших бесплатных районных библиотеках и направился в ближайшую, где когда-то, в какой-то прошлой светлой и беззаботной жизни, был записан и охапками брал читать всякие умные книги.
Оставив старичку в гардеробе свое кашемировое пальто, я прошел в зал.
Все по-старому. Те же фикусы с крупными мясистыми листьями, те же гигантские стеллажи, та же гладкая холодная плитка под ногами. И кругом книги, книги, книги. Новые и совсем трухлявые. Нетленка, типа Пушкина и Достоевского, и новомодные книжоночки сегодняшних обладателей больших тиражей и сумасшедших гонораров. Тысячи книг. Ничего не изменилось, разве что подвесной потолок спрятал высокие облезлые своды, да вместо тяжелых коричневых занавесей появились горизонтальные жалюзи. Хотя они сюда явно не шли.
За столом-стойкой — две библиотекарши: одна пожилая, опытная, в очках — совсем серенькая, но неотталкивающей наружности и очень подвижная, другая — бросающаяся в глаза, примерно двадцати лет симпатичная брюнетка с обаятельной улыбкой. Обе сосредоточены на посетителях, внимательны, корректны. Очень быстро и слаженно работают, что довольно странно для этой богадельни.
Среди посетителей у стойки две школьницы-отличницы — вроде бы сестры, с одинаковыми русыми волосами, очень длинными, собранными сзади в лошадиные хвосты. Обе высокие, в штанах, зады худые, с кулачок. У девочек вялая бесцветная кожа и воспаленные глаза. Они целыми днями сидят дома, прочли уже половину этих книжных залежей. Рядом с ними стопки, это они прочитают в ближайшие дни. Они шепотом взахлеб переговариваются, скорее всего обсуждая прочитанное накануне. Шли бы лучше с мальчиками в кино или на дискотеку!
Еще стоит мужичок — книжный червь, в мятой двойке покроя двадцатилетней давности. Наверное, вот такие отвратительные безработные типы, вместо того чтобы делать план издательствам, штудируя книжные лотки и магазинные полки, всю жизнь халявят по библиотекам, мороча голову хорошеньким библиотекаршам. А ведь тем так хочется отдышаться от всей этой книжной пыли где-нибудь в ресторане с мужественным заботливым мужчиной или на переднем сиденье стремительной иномарки, уносящейся в перспективу вечерней иллюминации. Или, может быть, оттянуться в Турции, на пляже с фужером фруктового коктейля в руке.
Замыкает очередь черненький джинсовый парнишка восемнадцати лет с двумя крупными прыщами на лбу и наушниками в ушах. Заметно, что библиотека совершенно не то место, где он рад был бы провести остаток жизни, но какая-то неведомая злая сила заставила его посетить сей скорбный храм тлена и скуки, это кладбище человеческих знаний и мыслей. Он явно из другого мира, где молодость торчком, где реальная тусовка, где есть тема и кто-то все время бегает за пивом. Здесь же он брезгливо озирается, тяжело вздыхает и нетерпеливо переступает с ноги на ногу. «Гадство, скорее бы покончить и вырваться на волю!» — написано в его глазах, полных безнадеги.
Я из вежливости любезно скользнул взглядом по лицу старой библиотекарши и тут же невольно уставился на молодую. Чистый покатый лоб, правильный нос, идеальный овал подбородка. Черные шелковистые волосы с естественным каштановым отливом зачесаны назад и прихвачены пучком. Очень интересные глаза: выразительные, чуть ироничные. В общем, притягательное лицо, от которого трудно оторваться.
Меня охватила внутренняя сладкая щекотка. Как-то все внутри собралось, напружинилось, возрадовалось.
— Здравствуйте! Я хочу записаться, — сообщил я таким тоном, будто принес счастливую весть о крупном спонсорском взносе.
Старая библиотекарша даже не подняла глаз, зато понравившаяся мне девушка бросила короткий служебный взгляд, однако не лишенный женского смысла.
— Мы очень рады! — И указала рукой в конец очереди.
Я в черных лаковых ботинках, безупречных черных брюках и тонкой черной кофте с элегантным воротом на трех пуговичках. Я крепкий, подтянутый, с приятным мужественным лицом и проницательным взглядом. Еще стальные часы «Картье» на запястье и тонкий сладковатый аромат хорошей туалетной воды. В руках черный кожаный портфель на бронзовых пряжках. В нем помимо прочего документы и две десятитысячных пачки долларов (на текущие расходы).
Школьницы оформили книги и, сдержанно щебеча, упорхнули. Тип в мятой двойке, оказавшийся каким-то поэтом федерального значения (я как в воду глядел насчет безработного), пытался понтоваться, морочить библиотекаршам голову, но они его, видимо, знали, быстро приструнили и послали далеко-далеко… в конец зала на самостоятельные поиски понадобившейся ему книги.
Настала очередь парня с плейером и прыщами на лбу. Он был косноязычным и с трудом подбирал слова.
— У вас есть это… типа… как его… «Витязь в тигровой шубе»?
Библиотекарши растерянно переглянулись и, не выдержав, прыснули. Я тоже коротко хохотнул. Парень понял, что сказал что-то не то и обиженно набычился.
— Может быть, «Витязь в тигровой шкуре»? — переспросила моя брюнетка.
— А, да, точно…
Парню объяснили, где найти нужную книгу. Он с отчаянием в глазах посмотрел на бесконечные ряды стеллажей, сначала чуть было не ушел, но все-таки собрал остатки воли и поплелся на поиски.
Я сказал, что мне нужно. Брюнетка внимательно выслушала. Куда-то пошла и вернулась с книгой, которую я искал.
— Эта?